А я иду и не знаю, весел я или наоборот.

Может, я устал, как бывает с человеком, когда он физически и морально утомился до того, что ему ничего не хочется, и радоваться тоже нет сил, а хочется просто отдохнуть. Но когда же я успел устать? Я ведь только-только закончил обучение, да и прожил еще не так много.

Странное что-то творится со мной, а что именно — не пойму.

Вечером мы праздновали в кругу семьи, и мне стало чуть радостнее, глядя на искреннее веселье своих родных. А ночью во сне я опять видел Белую Лисицу, и ее уста говорили — приди ко мне, потомок.

Меня звали в дорогу, оттого я и готовился к ней. Конечно, сначала было еще и празднование на кафедре у учителя. Младшие ученики в тот день были отпущены пораньше и угощены мороженым. А учитель, я, Анфиса и все, кто еще не ушел в отпуск в этом месяце, участвовали в симпозиуме. Когда-то это слово обозначало философскую беседу под надлежащим образом разбавленное вино и разные вкусности, потом им стали называть научную конференцию (поглощение вина и прочего при этом случалось, но как бы было не основным процессом). И вот теперь мы вернулись к истокам понятия. Хотя когда собираются научные работники, то без науки и философии никак не обойдется.

Почему разбавленное вино? В те блаженные времена считалось невыразимым варварством пить неразбавленное, таким свинством могли заниматься только окрестные дикари, не знакомые с античной философией и культурой. Посему благородные мужи разводили вино водой в пропорции обычно два кубка вина на три воды. Это была общепризнанная норма, но ее могли и видоизменять по вкусу. Поскольку тогда вино не превышало крепостью двенадцати градусов, то был шанс вести беседу мирно и утром не забыть услышанных в процессе симпосиума философских откровений.

Пока бумаги оформлялись, я достаточно плотно трудился над дальнейшими планами. Поговорил с родными насчет своего путешествия и получил разрешение на него. Про Армир я ничего не говорил, а называл Нижний, Казань, Саратов и при большом желании Царицын. Или их окрестности. На такой план родные были согласны. Что делать — я пока еще несовершеннолетний и еще бездипломный или безмедальонный. Но совсем скоро мне стукнет шестнадцать, потом, надеюсь, будет получено свидетельство, а к этому времени и будет готов медальон. А дальше я формально кузнец своей судьбы. Первую половину каждого дня я бегал по своим делам, а вторую — угнетал Костю и Виталика. Им тоже осталось заниматься совсем недолго, пусть терпят, ибо впереди почти два месяца отдыха. Ну, это от занятий, а что их ждет дома — это их родня пусть решает.

Анфиса тоже собиралась в июле поехать домой, отдыхать перед последним годом обучения. Что она будет делать после — пока неясно. Родные и дядя, оплачивавший ее учебу, рассчитывали, что она вернется домой. Ей же больше нравилась Тверь. Скорее всего, об этом пойдет речь на семейном совете, когда она приедет. Анфиса вскользь упомянула, что ей могут и представить жениха.

Я спросил, кто этот молодой человек. Но Анфиса точно не знала. Мама ей намекала еще и в прошлый приезд, да и вот сейчас пишет в письмах, но очень расплывчато: дескать, из хорошей семьи и про нее регулярно интересуется, как она там, в Твери. Она немного догадывалась, о ком идет речь, хотя, возможно, это не тот. Но если Анфиса права, то ее ждет кавалер в два раза меньше ее размером, которого она в детве дразнила рыжим (а он таков и есть) и несколько раз побила. Вот те на! Как его не била будущая невеста, а любовь его только крепла от этого.

Тут Анфису можно только пожалеть. Перспектива этого брака ее явно не радовала, и она кое-что рассказывала о своих родителях. Переубедить их будет очень непростой задачей. А пойти на обострение — это не так просто. Она уже совершеннолетняя, и скоро получит звание мага (могла бы и раньше, но не хочет), так что теоретически могла бы и наотрез отказаться, но все же, все же…

В общем, может быть, все со временем как-то решится, ведь еще год учебы впереди.

Рассудив и обсудив идеи насчет оружия, я решил пока не заказывать ни двустволку, ни карабин. Действовать в поле пока не планировалось, то есть разные звери и люди на больших дистанциях встретиться мне были не должны. А на коротких дистанциях и в городе я решил обойтись наличным арсеналом, заказав дополнительно только кастет и дерринджер. Снорри Большой обещал их сделать через неделю. Как раз к этому времени я собрался привезти ему кристаллики с заклинанием для пуль.

Куртки с противопульным амулетом отчего-то исчезли из продажи, а приказчики пожимали плечами — мы их заказали, но отчего то их из Ярославля не везут. А когда привезут? Только боги ведают…

Вот и весь разговор, безрезультатный и бесперспективный, отчего я и решил, что таки придется брать кольчугу. С собой мне надо было взять чемоданчик с одеждой и другими нужными вещами и саквояж с магическими предметами. Ну и холщовую сумку с едой. Эта сумка поездила с отцом в путешествия, теперь послужит и мне. Сделав эти дела, я несколько притормозил активность по сборам и начал изучать литературу про Армир. Кроме всего прочего, мне ведь надо было открывать портал на визуальный образ. Оттого я раздобыл в библиотеке несколько рисунков и фотографий разных мест в самом Армире и тщательно разглядывал, чтоб получше запомнить эти виды.

И еще раз поговорил с мамой, но очень осторожно, чтобы она ничего не заподозрила. Я ее множество раз расспрашивал о прошлом семьи и об Армире, но тут надо очень тщательно маскироваться — она реально видит людей насквозь. Ее бы в судьи — никто бы не ушел, не получив заслуженное и никто бы не получил незаслуженное.

Поскольку со мной должен быть Лео, я купил а магазине Евдокимова для него дорожную поилку-кормилку. Именно так ее называл хозяин, сделав соединенные шарниром две тарелочки, которые могут складываться друг в друга. Когда нужно, они раскладываются и вот — стоят рядом поилка и тарелочка для еды. А нужно — сложил друг в друга и спрятал в багаж. И есть крепление к полу — магическая липучка. Лео изделие обнюхал и высказался, что это не самое лучшее, но сойдет. А для пароходного путешествия я сделал ему лоточек. Когда будем жить в городе — он не нужен, а вот до Нижнего на судне доедет. Дальше ему место в мусоре. А на обратную дорогу что-то придумаем.