Анализируя работу красных летчиков в августе 1920 года, историк И. С. Коротков сделал такой вывод: «…наша авиация обеспечивала наземным войскам — пехоте и коннице — крупный тактический успех, а в борьбе с неприятельской авиацией добилась превосходства в воздухе, заставив врангелевское командование перенести боевую деятельность своей авиации с правобережного на левобережное, то есть на второстепенное, направление».

Весьма внушителен общий итог боевых действий Центральной и Правобережной авиагрупп в августе 1920 года: налетано тысяча пятьдесят часов, сброшено около полутора тысяч авиабомб и десять тысяч стрел, израсходовано во время штурмовок и в воздушных боях более ста пятидесяти тысяч пулеметных патронов.

Треть этих «подарков» преподнесли черному барону мои товарищи по Правобережной авиагруппе. Предстояли новые упорные бои.

Наступил сентябрь. Небо все чаще затягивается серыми облаками. Похолодало. Особенно чувствуется это по утрам. Чтобы не мерзнуть в полетах, надеваем что есть: шинель или куртку, свитер или ватник. Не без тревоги думаешь: неужели впереди еще одна фронтовая зима?

А больше всего угнетает изношенность самолетов. Ежедневно механики и мотористы до седьмого пота трудятся у обветшалых машин. Но, как ни стараются, больше двух-трех «ньюпоров» им подготовить не, удается. Летаем по очереди, на разведку — по личным заданиям командующего — и на прикрытие каховской переправы.

Врангелевская авиация развила небывалую активность. Каждый день она производит налеты на части 2-й Конной армии, идущей на соединение с 51-й дивизией Блюхера. 30 августа Врангель бросил против нашей конницы, подошедшей к Менчекуру, крупные силы кавалерии и пехоты, а также почти все имеющиеся самолеты. По-видимому, он решил повторить то, что удалось ему против корпуса Жлобы.

Обстановка складывалась не в нашу пользу. От нас и от аэродрома Центральной авиагруппы Менчекур находился на предельном расстоянии. Не были заранее отработаны и вопросы взаимодействия авиации с наземными войсками. Лично меня вообще не поставили в известность о рейде 2-й Конной армии, идущей на соединение о частями Правобережья. Павлов тоже не получил конкретных указаний, как лучше организовать ее прикрытие. Между 2-й Конной армией и Правобережной группой войск отсутствовала даже надежная связь.

Первое донесение наших летчиков, неожиданно обнаруживших в районе Менчекура крупные массы конницы, произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Роберт Петрович Эйдеман ломал голову: чьи это войска, наши или врангелевские?

Воспользовавшись нашим замешательством, генерал Ткачев еще утром 30 августа собрал авиацию в кулак и обрушил ее на 2-ю Конную армию. Штурмовыми ударами он надеялся остановить ее продвижение, дезорганизовать и уничтожить. Но мужество красных конников, открывших дружный залповый огонь, заставило неприятельских летчиков набрать высоту и отказаться от штурмовки. И хотя близкие разрывы пудовых и двухпудовых бомб, безусловно, наносили нам урон, командующий 2-й Конной армией Ока Иванович Городовиков не приостановил движения тысяч бойцов по намеченному маршруту. Форсированным маршем он вывел свои полка из-под удара врангелевской авиации. 31 августа белогвардейские «хэвиленды» уже бесполезно утюжили воздух над районом Менчекур — Гавриловка. Многоверстная колонна красной конницы исчезла бесследно.

1 сентября 2-я Конная армия соединилась с частями правобережного направления и вступила в бой с превосходящими силами противника, нависшими над каховским плацдармом. Тогда генерал Ткачев перенацелил свою авиацию на борьбу с красными летчиками. Рассчитывая на бомбардировочную мощь и дальность полета «хэвилендов», он решил в лервую очередь уничтожить наши аэродромы в Бериславе и Александровске, где базировалась Центральная авиагруппа.

Надо иметь в виду, что во второй половине августа польские интервенты, реорганизовав и пополнив свою армию, остановили наши войска под Варшавой и Львовом, а затем вновь перешли в наступление. Врангель рассчитывал разгромить наши части, оборонявшие плацдарм, форсировать Днепр и, вырвавшись на Правобережную Украину, соединиться с поляками и белогвардейской 3-й армией.

Для выполнения этих планов беляки и рецшлц разгромить красную авиацию на земле. Первые бомбовые удары обрушились на аэродром нашей Правобережной авиагруппы.

2 сентября врангелевцы начали очередной штурм Каховского плацдарма. С того дня «хэвиленды» стали ежедневно к нам наведываться. Они прилетали группами по шесть — восемь самолетов и бомбили аэродром. За неделю сбросили несколько сот бомб, среди них много двухпудовых.

А мы, «безлошадные», ничего против них не могли сделать! Ведь двумя-тремя самолетами одновременно не защитишь переправу и аэродром. Кроме того, надо было выполнять разведывательные полеты.

Во время первого же налета противника я заметил: белые стремятся сковать наши самолеты воздушным боем, а основными силами разбомбить переправу. Нельзя было позволить врагу обмануть нас. С тех пор «ньюпоры» стали непрерывно патрулировать над понтонным мостом.

В самые трудные для нас первые дни сентября летчики Правобережной авиагруппы провели более двадцати пяти воздушных боев. Только 2 сентября они вынуждены были пять раз подниматься в воздух для отражения атак «хэвилендов».

6 сентября к аэродрому подошло сразу восемь вражеских самолетов. А у нас был исправен лишь один «ньюпор», да и тот находился над каховской переправой. Сделав два захода, белые буквально засыпали нас бомбами. Правда, большинство из них не взорвалось и мы не понесли никаких потерь.

Внимательный осмотр неразорвавшихся бомб показал, что у них умышленно повреждены взрыватели. Значит, на врангелевском аэродроме находились и наши друзья! Пренебрегая опасностью, они бесстрашно делали свое благородное дело, спасая от смерти десятки наших людей. К сожалению, не удалось узнать фамилии отважных советских патриотов.

Неразорвавшиеся бомбы мы уносили на склад, а потом, сменив поврежденные взрыватели, использовали их для ответных ударов. Летчики и мотористы в шутку благодарили черного барона за то, что он снабжает нас боеприпасами.