Кирилл, наверное, решил, что мы с Горозией сами не знаем, что делаем. Но он терпеливо изменял все тональности и прочее по нашему желанию.

— Всё, мне нравится этот результат, — сказал Леван, показав мне пальцами, чтобы я вышла из кабинки.

В ней вообще ничего не было слышно из посторонних звуков, только музыку в наушниках.

Мне дали послушать две записи: на одной был мой голос без музыки, а на второй уже с мелодией. Мне тоже понравилось всё, но запись нужно было прервать. Левану нужно было на какое-то интервью, поэтому я попрощалась с ним и битмейкером и поехала домой.

Завтра начнём записывать куплеты. Буду верить, что это займёт меньше времени, так как Леван уже записывал треки и ему это будет легче, чем мне.

========== Кошечек дразнить нельзя… ==========

— Всё, ребят, поздравляю, — Кирилл дал мне диск с только что сведённым треком, — Ваша песня готова.

— Спасибо, Кирюх, — Леван пожал руку битмейкеру, - Ты, как всегда, отлично поработал.

— Надеюсь, что мы ещё увидимся, — улыбнулся мне Кирилл.

— Я тоже была рада поработать с тобой, — ответила я, сжимая в руках диск.

Когда мы с Лёвой вышли из записывающей кабинки, я засмеялась и поцеловала парня в щёку. Тот с улыбкой обнял меня.

— Поздравляю с первым треком, — произнёс рэпер, — Хоть совместный, но всё же…

— Господи, да, я бы без твоих советов не справилась, — сказала я, — Точнее, без твоих пинков.

Мы засмеялись и направились в кабинет к Тимати. И уже через десять минут, в кабинет начальника, входили Пашу и Виктор Абрамов. Пока L’One рассказывал мужчина о смысле трека, я нервно теребила браслет на руке. Знаете, когда ты слушаешь песню вместе с битмейкером и тем, с кем ты её записывал — это одно, а когда трек будут слушать такие высокопоставленные люди — совсем другое.

Тимур вставил диск в дисковод, а Горозия сел рядом со мной, ободряюще улыбнувшись. Заиграли первые ноты трека, а потом мой голос начал петь куплет. Абрамов и Пашу переглянулись, но продолжили слушать песню.

Те три минуты, которые длилось прослушивание, показались для меня вечностью. Мой голос, который лился из колонок, казался мне каким-то неестественным и фальшивым, но запись не останавливали, а продолжали слушать.

— Мне нравится, — Тимур Ильдарович выключил песню, когда она заиграла на повторе, — У вас на запись ушло… четыре дня?

— Мы несколько раз переписывали текст, — сказала я, прочистив горло, — Всё слишком ужасно, да?

— Почему же? — Павел посмотрел на меня, — Вы отлично сработались. Мне тоже понравился результат.

— Адель, поздравляю, — Виктор улыбнулся мне, — У тебя определённо есть все показатели артиста, достойного работать с нами. В конце недели выпустим трек в iTunes, а до этого вы с Леваном сделаете обложку.

— Знаете, у меня тут появилась одна мысль, — Тимати задумчиво посмотрел на меня, — Я предлагаю разжечь среди слушателей некую интригу. Никто ведь ещё не знает о том, что Адель работает с нами? Давайте, сделаем так… Леван с Адель снимутся для обложки трека, но закроем лицо Адель маской? Слушатели будут слышать её голос, но не будут видеть лица.

— Хм… Хорошая идея. Думаешь, это сможет подтянуть толпу к нашему лейблу?

— Да. Народ стопудова будет заинтересован, кто же скрывается под маской. Они будут говорить об этом, а, соответственно, пиар для нас и Адель обеспечен.

— Кстати, там у Егора тоже что-то намечается с песней? — спросил Абрамов, — Он ещё не успел записать текст?

— Он вчера начал работать над этим, — ответил Тимур, — Хочешь чтобы Адель записалась и с ним?

— Если мы придержим выход её трека с Леваном и дождёмся конца записи с Егором, а потом выпустим сразу два трека, то это будет даже лучше, — поддержал Пашу, — А скрывать новую участницу лейбла будем до тех пор, пока она не выпустит свой трек. Опять же, даже во время выхода её песни, мы не покажем лицо Адель, а представим её публике на ближайшем концерте…

— То есть через месяц? — спросил Тимур, посмотрев на график концертов, который был на его столе.

— Адель, ты слышала? Тебе за оставшееся время нужно записать два трека, — Виктор посмотрел на меня.

Леван попрощался и уехал домой, а в кабинет вызвали Егора. Быстро обрисовав ему ситуацию, Тимати выставил нас за дверь, сказав, чтобы мы шли писать текст. За неделю мы должны записать совместную песню, а потом, в оставшиеся две недели, я должна предоставить сольный трек.

— Они издеваются надо мной, — сообщила я, когда мы с Егором засели в опустевшей столовой за чашечкой чая, — Мне слишком тяжело далась запись трека с Леваном, а тут, даже без передышки, заниматься следующими песнями?

— Ничего, прорвёмся, — Егор улыбнулся мне, — Правда, со вчерашнего вечера я так и не продвинулся с текстом дальше, чем на четыре строки…

— Что ты уже написал? — я сделала глоток чая, но тут же подавилась им — жидкость была слишком горячей, — Чёрт, я ещё и язык обожгла!

Булаткин засмеялся, и я пнула его под столом. В столовую вошёл Саша, а следом за ним Кристина, разговаривающая по телефону.

— О, привет, Егор, — Чест пожал руку Крида, а потом повернулся ко мне, — И тебе, кошечка, доброго дня.