Шрифт:
— Нет ничего такого, с чем бы я не справилась, — ответила я, поднимаясь с кресла, — Я могу идти?
— Да, иди… Только, если все равно будут доставать, скажи мне.
— Хорошо, папочка, я обязательно буду тебе жаловаться, если плохие мальчики станут обижать, — фыркнула я, выходя из кабинета Тимура Ильдаровича. Но тут же столкнулась лицом к лицу с Мировым, который направлялся к Тимати.
— Доброго утра, кошечка, — парень улыбнулся.
Но я, проигнорировав его, прошла мимо, направляясь к лифту.
Первая половина дня прошла спокойно. Я забрала у Артёма диск, отнесла его к Виктору Абрамову, который, вместе с Пашу, прослушал трек и одобрили его. Почему я не пошла с треком к Тимати? Да, потому что начальник свалил куда-то, не сообщив куда он едет.
— Адель, раз уж ты зашла, — Виктор посмотрел на меня, а Пашу сел в соседнее с моим креслом и обернулся ко мне, — То мы можем поговорить?
Я по очереди посмотрела на мужчин, а потом кивнула, надеясь, что разговор не будет долгим.
— Ты у нас уже почти два месяца, — произнёс Пашу, и я удивилась тому, что время пролетело быстро, — Я понимаю, что тебе кажется, что это пока слишком рано, но завтра ты должна будешь познакомиться со своим менеджером.
— Фух, — я выдохнула, потому что мужчины до этого сидели с серьёзными лицами, и я подумала, что что-то серьёзное, — Вы бы так не пугали меня…
Они улыбнулись, а потом продолжили разговор.
Как я поняла, PR-менеджером у меня будет девушка, которая является одной хорошей знакомой Пашу. Также мне сообщили о том, что для меня подберут команду, которая будет играть на концертах, во время моих выступлений и сопровождать меня в турах.
Услышав про туры, я усмехнулась, но мне ничего не сказали.
Спустя час меня отпустили и я пошла в ту комнату, где мы с Горозией записывали текст совместки (совместного трека) и легла на диван. До того момента, как меня представят слушателям лейбла Black Star, осталось чуть больше недели.
Полежав немного, у меня родились строчки, которые я и стала записывать на сотовый, за не имением листа бумаги и ручки.
Но написав всего три строки, я не смогла продолжить, потому что мой телефон начал звонить.
— Да, рыжая, доброго тебе… уже дня, — произнесла я, улыбаясь, — Как твоя головушка?
— Адель, замолчи, — буркнула подруга на том конце телефона, — У тебя есть дома мясо?
— Не помню, — я снова повалилась на диван, — Посмотри в морозильнике. Если нет, значит, оно закончилось.
— Логично, — фыркнула Ева, — Его нет.
— Тогда тебе придётся идти в магазин, — ответила я, наблюдая, как в открывшуюся дверь зашёл Егор.
— Нет, давай лучше ты будешь идти со своей работы и купишь мясо?
— Ага, ещё чего? Тебе надо, ты и иди, — хмыкнула я, — Из нас двоих, мясо уплетаешь только ты.
— Но ты тоже его ешь!
— Не в таких количествах, — протянула я, — В общем, я хочу прийти домой и увидеть накрытый стол, полный вкусняшек.
— Ты не оборзела?
— Не больше тебя. Пока, гроза клубов.
Не став ждать ответной фразы рыжей, я сбросила вызов и посмотрела на Крида, который терпеливо ждал, пока я закончу разговор.
— Чего тебе, Егорушка? — улыбнулась я, вспомнив название кваса, который папа покупал мне в детстве.
— Фу, не называй меня так, — сморщился певец, — Ты не хочешь пообедать?
— Сам Егор Крид предлагает мне обед? — я притворно удивилась, а потом, заметив выражение лица парня, засмеялась и кинула ему подушку, - Нет, спасибо…
— Ну, ладно, — Егор встал с дивана, — А там у нас в столовой сегодня вкусные орешки есть.
— Что? Откуда ты узнал?
— Узнал о чём? — парень остановился и, с удивлением на лице, посмотрел на меня.
— Не притворяйся, — я встала с дивана, — Откуда ты узнал, что я люблю орехи?
— До твоего появления у нас их никто не ел, — ответил парень, — Но как только ты стала работать с нами, то орехи из столовой стремительно начали исчезать. Так что тут ничего криминального.
— Тоже мне, Шерлок Холмс, — буркнула я, выходя из комнаты следом за парнем.
Свернув пару раз, мы подошли к столовой. Пока я садилась за столик, Булаткин вызвался принести мне орехи и себе салат. Я села за столик у окна и стала ждать парня, а в это время слева от меня присел Леван, ну, а справа приземлилась Кристина, которая, как ни глянь, постоянно в столовой или в студии звукозаписи.