Бабушка уставилась на меня. «Ты это сказал или мне послышалось?»

За столом начинается паника. Впрочем, по ряду причин, никто не придает значения случившемуся – мы все знаем, что бабушка в добром здравии. Она никогда не жалуется на недомогания и никогда не бывает у врачей.

На следующее утро я просыпаюсь… и опять слышу тот же голос: «Я – Высочайший Дух. Нет духа выше меня, кроме Бога».

Как и в прошлое утро, я озираюсь, но не вижу никого.

С тех пор я слышу этот голос каждое утро.

Между тем, бабушка глубоко потрясена моими словами. Она хорошо себя чувствует, но все равно записывается на полное обследование.

Через несколько недель она идет к врачу – и на рентгенограмме обнаруживается рак легких.

Поскольку таинственный гость исправно приветствует меня каждое утро, я начинаю обращать внимание на то, как звучит его голос.

Высота его кристально чистого голоса где-то между баритоном и тенором – он чуть низок, но не слишком. В нем есть глубина и звучность. Он над моим правым ухом, но при этом в голосе присутствует стереофонический эффект объемного звучания.

По голосу трудно определить возраст. Иногда голос может принадлежать на удивление сильному и крепкому восьмидесятилетнему старику, напоминая мне видение за обеденным столом. Иногда он звучит так, как будто его обладателю тысячи лет.

Вы могли бы сказать, что его голос нежен. И все-таки, я не привык к нему.

Я могу приглушить его. Закрывая ухо рукой, я могу резко ослабить голос. Но как только я убираю руку, он снова звучит в полную мощь.

Я прошу его перестать, сначала вежливо, потом грубо.

Но мои слова не производят никакого эффекта. Он же говорит всегда, когда ему вздумается.

Я начинаю звать голос по имени. Высочайший Дух. Иногда я зову его просто Дух. Или Высочайший.

К восьми годам я начинаю слышать голос постоянно в течение всего дня. Он рассказывает мне о здоровье всякого, кого я встречаю в своей жизни.

Не имеет никакого значения, чем я занят и где нахожусь – я рассказываю всем, кто находится рядом со мной, об их болезнях, страданиях и недомоганиях, а также даю советы, как исцелиться. Это страшное своей безжалостностью, но всегда верное и сокровенное знание слишком тяжело для меня.

Я прошу Духа, чтобы он прекратил рассказывать мне о том, чего я не хочу знать.

Он говорит, что пытается научить меня всему, чему только возможно, и что мы не имеем права терять время. Когда я спрашиваю, не завышены ли его требования ко мне, он молчит.

Впрочем, я знаю, что могу заговорить с ним. Когда же я достаточно подрос, то уже мог сформулировать принципиально важные вопросы. Тогда я спросил: «Кто ты? Что ты? Откуда ты? Почему ты здесь?»

Дух отвечает: «Для начала я скажу тебе, кем я не являюсь. Я не ангел. Я не личность. Я никогда не был человеком. Но я не “дух-наставник”».

«Я есть слово».

Я начинаю быстро моргать, пытаясь осмыслить услышанное. Я могу только спросить: «Какое слово?»

Дух отвечает: «Сострадание».

Я не уверен, что могу ответить. Но мне и не нужно. Дух продолжает: «В буквальном смысле, я есть живое воплощение слова сострадание. Я умещаюсь на кончике пальца Бога».

«Дух, я не понял. Ты есть Бог?»

«Нет, – отвечает голос. – На кончике пальца Бога уместилось слово, и это слово – сострадание. Я есть это слово. Живое слово. Слово, наиближайшее к Богу».

Я качаю головой. «Как ты можешь быть просто словом?»

«Слово – источник энергии. Определенные слова заключают в себе великую силу. Бог наполняет светом слова, подобные моему, и вдыхает в нас дыхание жизни. Я больше, чем слово».

«Есть еще кто-то подобный тебе?» – спрашиваю я.

«Да. Вера. Надежда. Радость. Мир. И не только. Все они – живые слова, но я выше их, потому что я ближе всего к Богу».

«Эти слова тоже разговаривают с людьми?»

«Не так, как я с тобой. Эти слова не услышишь ухом. Они живут в сердце и душе каждого человека, так же, как и я. Например, слова “радость” и “мир” не одиноки в человеческом сердце. Без сострадания они неполны».