Шрифт:
Это еще что такое? Какой способ выражать горе для взрослого человека неприличен, а для ребенка еще куда ни шло, сойдет? Драться, плакать, кататься в пыли и вопить? Кажется, какая-то версия уже есть... Назовете или нужна еще подсказка? Если нужна – тогда…
Факт четвертый. Она – тезка пушкинской героини.
Мало, что ли у Пушкина героинь? Марий вон сколько – и в «Капитанской дочке», и в «Бахчисарайском фонтане», и в «Полтаве», и в «Выстреле», и в «Дубровском», и даже в «Гаврилиаде»... Еще героини у Пушкина есть? Ну, Татьяна и Ольга Ларины... Ага, вот в чем дело! У вас, конечно, уже есть ответ? Желаете себя проверить?
Факт пятый. Повествующие о ней четыре строки четырехстопного хорея – самое известное произведение Агнии Барто.
Тут, я думаю, уже все догадались.
Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик.
Тише, Танечка, не плачь,
Не утонет в речке мяч!
С первого факта вряд ли кто-то угадал. Со второго – очень трудно, но можно. С третьего – вполне неплохо, с четвертого – угадывает уже большинство, а с пятого – практически все.
Так обычно эти вопросы и выстраивают. Выигрывает тот, кто рискнет и угадает раньше других. Кстати, это страхует от одной распространенной в интеллектуальных играх неприятности. Во всех случаях вопросы надо делать так, чтоб кто-то из играющих их отгадывал, а кто-то не отгадывал – иначе в чем же игра? А не отгадавшим всегда очень обидно: что же это, выходит, дураки они, что ли? Более неприятен только один случай – когда все все сразу отгадывают. Тогда дураки не игроки, а ведущий, но это еще обиднее: зачем же мы время тратили? А предлагаемая игра тем и хороша, что проскальзывает между этими Сциллой и Харибдой аккуратненько и без труда. Отгадывают практически все, но в разное время. А если кто ошибся и назвал не то, сам же исправится. А то, что в зачет игры это не пойдет, будет даже как-то полезно.
Вот еще один набор – несколько более серьезный, что ли (хотя серьезность – понятие вообще относительное).
Речь идет о реальном лице.
Факт первый. Час его триумфа наступил в северной столице.
Мало, что ли, их, северных столиц? Четыре скандинавские страны: Швеция, Норвегия, Дания, Исландия. Финляндия, кроме них. Да и Россия, в конце концов... Пока неясно. Когда-то «северными державами» называли, помимо вышеупомянутых, еще и многочисленные германские государства, включая Пруссию… В общем, будем думать еще?
Факт второй. О нем говорили много плохого его коллеги, но его воспел великий бард.
Дельный, наверное, человек – посредственностей никто не ругает. Какой великий бард? Скорее всего, Высоцкий, Окуджава или Галич. Может быть, Визбор или Ким… Не Сталин же – какая там северная столица! Впрочем, Москва (смотри выше) условно может считаться таковой… Надо бы еще подождать. Или попробовать?
Факт третий. Обычно он повергал врагов, обходясь без мата, но в случае чего это его не останавливало.
Знаменитых матерщинников что-то не припомню. Мат, мат – к чему бы это? А может быть, это шахматист? Похоже…
Факт четвертый. Этот американец превосходил русских в том, что они считали своей монополией.
Точно шахматист. О каком же шахматисте кто-то пел? Высоцкий, что ли, – о Фишере? А какая северная столица? Рейкьявик? – он же именно там обыграл Спасского. Вроде все сходится.
Факт пятый – и последний. Первым из ему подобных он добровольно отказался защищать свое первенство.
Стоп! Фишер не подходит, Ласкер добровольно отказывался от своего звания в пользу Капабланки. Впрочем, нет – он передумал и стал играть! Все сходится – это Фишер!
Ну и совсем уж для полноты картины – вопрос не о живом существе – такое тоже вполне возможно.
Итак. Начнем с довольно сложного хода.
Загадан некий предмет.
Факт первый. Именно оно навлекло на одну из древнейших цивилизаций Земли ужасные бедствия.
Что там есть в мифологии? Всемирный потоп? Так это от всеобщей греховности... Что же это тогда за предмет? Даже подумать неудобно! Да и не сходится: вот уж о чем не скажешь «оно». Подождем...
Факт второй. Сфера его влияния необыкновенно велика – от компьютеров до хореографии.
Час от часу не легче. Что же связывает компьютеры и хореографию? Ножки, может быть, – они есть и у балерин, и у микросхем. Но при чем тут бедствия? А, греховность и ножки – это где-то рядом... Неужели?