— Дети, уже поздно, вам пора ложиться спать, — вдруг голос матери вырвал мальчика из сладостной полудремы. — Эдвард, это и тебя касается. И не смотри на меня так.

Эдвард скорчил недовольное лицо. Ему уже давно позволяли допоздна засиживаться вместе с родителями. Но сегодня отец хотел пообщаться с гостем наедине. Это сильно задело гордость мальчика, но он смиренно поднялся по лестнице вслед за младшими детьми, бросив лишь один недовольный взгляд на отца, увлеченного напряженной беседой.

— Мастер Комри, разве вам не страшно приглашать в свой дом друида? — с издевкой спросил старик у Дэвида, когда они остались наедине. — Особенно после того, как вы нас предали. Решитесь уже, на чьей вы стороне.

— Каждый выживает, как может, — болезненно поморщился Дэвид. — Ни моя жена, ни дети ничего не знают ни о родовом даре, ни тем более о связи нашей семьи со Стражами. Я хочу обеспечить для них тихую спокойную жизнь, свободную от гонений и страха. И это все.

— Тогда зачем же вы меня пригласили? — повторил свой вопрос собеседник, с трудом подавивший накатившую на него зевоту.

— Вы прекрасно знаете, зачем, мастер Гвидион, — раздражаясь, ответил хозяин дома, ему уже порядком надоели эти словесные поединки.

— Знаю, из-за клятвы, принесенной богам, в которых вы больше не верите. Спокойная жизнь для всех, кроме младшего сына, не так ли? Вы хотите попросить меня о том же, о чем двадцать лет назад просил ваш отец для вашего брата. Но ответ остался таким же, нет, я не стану обучать будущего Защитника Паствы.

— Не называйте так моего сына. И не сравнивайте его с "голубыми капюшонами", он никогда не вступит в их ряды, — ответил Дэвид, его глаза сузились от нескрываемой уже злости. — И мой брат никогда не был одним из них, но вы отказались его обучать и лишили шанса выжить. Вы же последний наставник Стражей на Авалоре, так почему вы не хотите исполнить свой долг?

— Потому что Стражей больше нет. Они либо бежали за море в Норикию, либо погибли на кострах единоверцев. И вам, Комри, давно пора забыть про них и про Охоту, как вы забыли про свой народ и свою веру, — грозно отрезал старик, с вызовом глядя на хозяина дома.

Тот понурился, в его взгляде читалось полное отчаяние и старик, скрепя сердце сжалился над ним:

— Хорошо, я дам вашему сыну шанс, такой же, какой когда-то был у вашего брата. Отправь его завтра на охоту. Если он принесет мне золотые рога оленя, так и быть, я возьмусь за его обучение.

— Но это невозможно, он слишком мал для охоты на оленя, — испуганно ответил отец.

— Отправьте с ним своего старшего сына. Он ведь бывалый охотник, — снова усмехнулся старик, но улыбка его вышла не слишком веселой.

— Но золотые рога. В прошлый раз вы просили обычные, — воскликнул Дэвид не в силах понять, зачем друид сделал условие почти невыполнимым.

— Ставки стали выше, — пожал плечами старик.

— Оленя с золотыми рогами? Отец, ты в своем уме? Где я найду тебе такого оленя? — негодовал Эдвард, когда на следующее утро отец поднял своих сыновей еще до рассвета и сообщил им о предстоящем деле.

Эдвард довольно часто ходил на охоту вместе с Дэвидом. Он хорошо стрелял из лука и знал, где и когда можно найти богатую добычу.

— Не спорь, если я сказал, что мне нужен этот олень, значит, ты сможешь его найти, — не приемлющим возражения тоном ответил отец и быстро добавил: — Николас пойдет с тобой.

— Что? Но зачем? Он будет только мешать, — Эдвард с презрением глянул на своего невысокого, слабого брата, который молча наблюдал за ними.

— А ты, Николас, что скажешь? — подозрительно спросил отец

— Присмотри за моим котом, — ответил мальчик, безразлично глядя на сваленное в углу снаряжение для охоты.

— Хорошо, тогда ступайте, — Дэвид удивился его смиренному настрою, но вида не подал.

Утренний лес приветствовал мальчиков заливистыми трелями птиц и шелестом ветра в густых кронах деревьев. Восходящее солнце озаряло землю мягким ласковым светом. Туман медленно и нехотя уходил из низин, изо всех сил противясь власти наступающего дня.

Николас застыл на мгновение на небольшом перелеске между расступившимися соснами. Он закрыл глаза и медленно вдыхал аромат мокрой хвои, сосредотачиваясь на стуке собственного сердца. Перед его внутренним взором предстало великолепное горделивое животное с развесистыми рогами, которые отливали золотом в лучах яркого утреннего солнца. Вдруг безмятежную тишину пронзил треск сухой ветки под ногой Эдварда. Видение тут же исчезло. Мальчик открыл один глаз, недобро покосился на старшего брата и поплелся вслед за ним.