— Ага, это она! Она говорила, что придет! — воскликнул мальчик, тоже увидев гостью.

— Говорила? Когда? И откуда она знает про нас?

— А я ее встретил. Вчера. И разговаривал с нею.

— Я же тебе приказывала никогда не вступать в разговоры ни с кем из этого дома и даже близко к нему не подходить, — сказала мать, покраснев от гнева.

— Да она первая со мной заговорила. И я вовсе не подходил к их дому. Я ее встретил на дороге.

— И что же ты ей сказал?

— Да ничего. Она спросила: «Ты ведь тот самый мальчик, которому пришлось тащить с базара такой тяжелый узел? Бедняжка!» Потом посмотрела на мои башмаки и сказала, что они здорово прохудились, и, когда наступит дождливая погода, ноги у меня будут промокать. А я ей сказал, что живу с матерью и сколько мы ни работаем, нам только на хлеб хватает, — оттого я и хожу в таких башмаках. Тут она и говорит: «Я вас навещу, принесу тебе башмаки покрепче и познакомлюсь с твоей матерью». Она и другим в деревне дарит всякие вещи.

Миссис Лодж между тем успела подойти к двери. На ней был уже не тот шелковый наряд, в каком она приснилась Роде прошлой ночью, а простенькое платье из какой-то легкой ткани, которое гораздо больше шло к ней, и соломенная шляпка. На руке висела корзинка.

Все пережитое этой ночью было еще слишком свежо в памяти Роды. Она почти ожидала, что увидит те же морщины, то же выражение злобы и жестокости на лице миссис Лодж. Она охотно уклонилась бы от встречи и разговора, но это было невозможно. В доме не было другого выхода, к тому же на легкий стук миссис Лодж мальчик уже бросился открывать.

— Вижу, что не ошиблась домом, — промолвила гостья с улыбкой, увидев его. — Я в этом не была уверена, пока ты не открыл дверь.

Фигура, движения — все было как у ночного видения Роды. Но голос звучал так мелодично и невыразимо приятно, взгляд и улыбка были так пленительно-ласковы, так не похожи на выражение лица ночной гостьи, что Рода не верила своим глазам и ушам. Теперь она была искренне рада, что не поддалась чувству вражды к миссис Лодж и не спряталась от нее, как сперва хотела.

А гостья достала из корзинки обещанные мальчику башмаки и другие полезные вещи.

При таком доказательстве добрых чувств к ней и сыну Роде стало очень совестно. Это простодушное, ни в чем не повинное юное существо ей, Роде, следовало благословлять, а не проклинать! Когда Гертруда Лодж ушла, в комнате словно свет померк.

Через два дня Гертруда пришла узнать, оказались ли башмаки впору; а недели через две снова навестила Роду. На этот раз мальчика не было дома.

— Я много гуляю, — сказала миссис Лодж. — А ваш дом ближайший за нашей деревней. Вы здоровы? Вид у вас не очень хороший.

Рода ответила, что здорова. И в самом деле, хотя она была бледна, в ее правильных чертах и крепком теле чувствовалось больше прочной силы, чем в стоявшей перед ней молодой женщине с нежным личиком. Они разговорились, и беседа приняла дружески-доверительный характер. Когда миссис Лодж собралась уходить, Рода сказала:

— Надеюсь, вы привыкнете к здешнему воздуху, мэм, и вам не повредит сырость наших заливных лугов.

Миссис Лодж ответила, что в этом можно не сомневаться: у нее вообще крепкое здоровье.

— Хотя, знаете ли, одна мелочь меня беспокоит, — добавила она. — Ничего серьезного, но я не могу понять, что это такое.

Она засучила левый рукав — и глазам Роды предстала рука точь-в-точь такая же, какую она видела и сжимала в своем сне. На розовой коже виднелись какие-то странные пятна, словно следы чьих-то пальцев, которые грубо стиснули руку в этом месте. Рода не могла оторвать от них глаз: ей казалось, что она узнает отпечатки собственных четырех пальцев.

— Как это случилось? — спросила она машинально.

— Не знаю, — миссис Лодж покачала головой. — Однажды ночью я крепко спала, и мне приснилось, что я не дома, а в каком-то незнакомом месте. И вдруг я почувствовала в руке такую острую боль, что проснулась. Должно быть, я еще днем ушибла руку — но вот не могу припомнить, как это случилось… Я говорю моему муженьку, — добавила она, улыбаясь, — что люди могут подумать, будто он, рассердившись, ударил меня по руке. Ну, да авось все скоро пройдет.

— Конечно, пройдет… А когда же эти пятна у вас появились?

Миссис Лодж, подумав, сказала, что это было ровно две недели назад.

— Проснувшись, я никак не могла сообразить, где я, — продолжала она. Но тут часы пробили два — и я очнулась.

Миссис Лодж указала именно ту ночь и тот час, когда Рода видела ее во сне, и та почувствовала себя виноватой. Простодушный рассказ молодой женщины глубоко поразил ее. Она не подумала о том, что бывают странные совпадения, капризы случая. Картина той страшной ночи с удивительной яркостью встала перед ней.