Когда очнулась, то увидела, что лежу на той-же кровати, а рядом сидит девушка, в руках у неё был ПДА. По движению губ, я поняла, что она что-то читает. На этот раз ощущения были лучше, но я ни как не могла вспомнить, что со мной произошло, где я и кто я. Грудь у меня до сих пор зудела и я кое-как терпела этот зуд. Двери на этот раз были открыты и я почувствовала запах варёной курицы. От этого запаха у меня потекли слюни и мне захотелось кушать. Она посмотрела на меня и улыбнувшись громко сказала:

– Деда Саша! Она пришла в себя!

В комнату зашёл дед, посмотрев на меня, он сказал:

– Очухалась, внучка. А мы уж и не надеялись, что ты выживешь. Очень плохо ты выглядела, когда тебя принесли наёмники. Три пули в грудь, одна из них прошла рядом с сердцем на вылет, да и в плече пуля была и потеря крови была критическая. Да ещё контузия и осколки в ноге. Хорошо, что Лена работала хирургической медсестрой в военном госпитале, есть опыт в полевой хирургии, она всё и вытащила. Почти неделю ты лежала без признаков выздоровления, а вчера ты нас удивила. Встала, половину графина воды выпила и грохнулась на пороге.

– Кто вы? Где я? что со мной произошло?
– спросила я, глядя на деда.

– Ты ни чего не помнишь? Видимо контузия этому причина. Но это должно со временем пройти.
– сказала Лена.

– Тебя принесли наёмники, заплатили за лечение. Так-же приносили лекарства, если в них была нужда. Ещё они принесли нужные артефакты, благодаря которым ты и выжила. Ты в Чернобыльской Зоне Отчуждения, в нашем жилище. Это бывшее бомбоубежище на заводе Росток. Нам сказали наёмники, что ты ищешь своего отца. Когда поговоришь с ними, тогда узнаешь подробности у них. Тебя подстрелили ренегатовцы, они гнались за тобой и когда поняли, что не догонят, начали стрелять по тебе. Если бы не наёмники, то эти отморозки добили-бы тебя. Наёмники их перестреляли, а когда обыскивали тебя, думая, что ты мёртвая, то нашли фотографии, на которых ты и их человек. Нащупав пульс, они принесли тебя к нам.
– сказал дед.

– Грудь жутко зудит. Нога чешется. А где фотографии?
– сказала я.

– Чешется, это хорошо, признак того, что бинты можно снимать. Лена снимет тебе их и отдаст тебе твои вещи, а я пойду супчик доварю. После будем кушать.
– сказал дед и вышел из комнаты.

– Ну Что Анюта, Давай бинты снимать. Не бойся, больно не будет. У тебя даже шрамов не должно остаться. После принесу некоторые твои вещи. Одежду пришлось выкинуть, она вся в крови и рваная, но наёмники вчера принесли другую. Тут у нас есть душ и ванная с горячей водой, заодно помоешься.
– сказала Лена.

– Моё имя Анна? Откуда узнали?
– спросила я.

– На фотке есть надпись, дочке Анюте, от папы.
– сказала Лена.

Лена аккуратно срезала бинты. Из под бинтов выпали какие-то камушки. Она их тут-же положила в какой-то не большой железный тубус. После протёрла места ранений какой-то жидкостью.

– Не плохо всё затянулось. Прав был дед, что после 'Живицы' всё хорошо заживёт.
– сказала Лена, достав из кармана зеркальце и протянув его мне, продолжила.
– Вот, посмотри, даже почти ни чего не видно.

Я взяла его и посмотрела на места ранений на груди. Следов почти не было. Пока я рассматривала себя, Лена куда-то вышла. Посмотрев на себя в зеркало, я увидела седую прядь в чёлке и заплакала. Минут через пять вернулась Лена, принесла халат и какой-то рюкзак. Увидев мои слёзы, она сказала:

– И что плачешь?

– Ты посмотри, поседела я.
– сказала я.

– Не плакать надо, а радоваться жизни. Да и не вся ты седая стала, а только маленькая прядь в чёлке. И тебе это идёт. Чем слёзы лить, иди в душ. Воду можешь не экономить. У нас тут скважина подземная. В коридоре увидишь табличку на двери. А я пока твои вещи из рюкзака вытащу.
– сказала Лена и протянула мне халат.

Когда я встала, то почувствовала лёгкое головокружение. В коридоре я увидела несколько дверей, а на одной из них старую картинку, с изображением лейки душа. Рядом с этой дверью, была ещё одна дверь и на ней была табличка с буквами М и Ж. В душе я простояла под водой минут тридцать. Когда вернулась в комнату, то на кровати лежала одежда.

– Ну что, примеряй обнову. Наёмники не зря смотрели этикетки на твоей старой одежде и подошву на обуви. Размеры видимо их интересовали.
– сказала Лена.

На кровати лежали вещи, которые выложила Лена. Несколько комплектов нижнего белья, упаковка армейских футболок, берцы, пять пар носков, тёплый свитер, спортивный костюм, предметы гигиены. Когда я оделась, Лена положила на кровать коробку, а в ней лежали фотографии, пробитый пулей ПДА и деньги.

– Это твоё.
– сказала она.

– ПДА наверное надо было выкинуть.
– сказала я.

– Нет, не надо. У наёмников есть спец по электронике, отдашь ему и он вытащит из него всю информацию, если память в нём не повреждена. Может в нём есть то, что твою память освежит.
– сказала Лена.