— А может быть, судьба избрала тебя для этого?

— Всё равно, Сократ. Ты-то зачем здесь? Тоже хочешь дать совет Периклу, как захватить Халкиду?

— По таким мелким поводам я не советчик, — усмехнулся Сократ. — Если уж я и стану советовать, как захватить что-либо, то речь пойдёт по меньшей мере обо всём мире.

Перикл сам увидел появившегося в палатке Сократа и, протиснувшись между обступившими его со всех сторон гоплитами, подошёл к нему.

— Выйдем, — предложил он Сократу. — Жалею, что не послушался в своё время Народного собрания и не завёл личную охрану — теперь она, наверное, смогла бы оградить меня от навязчивых сограждан.

— Охранники вели бы себя точно так же, — сказал Сократ, — ведь они были бы свободными гражданами Афин.

— Пожалуй, — согласился Перикл.

Они вынырнули из палатки и, отдалившись от света костров, устроились на прибрежных камнях.

Убедившись, что поблизости никого нет, Перикл сказал, когда очередная волна скатилась с берега и затихла:

— Случилось несчастье: гонец из Афин сообщил мне на закате солнца, что восстали Мегары, уничтожив наш гарнизон, а спартанский царь Плистоанакт собрал армию и через Истм двинулся к границам Аттики.

— Это очень дурная весть, — вздохнул Сократ, и новая волна, набежавшая на берег, казалось, повторила его вздох.

— Да, — согласился Перикл. — Такой пример подала им Эвбея. Мы на грани небывалой катастрофы. Отделение Эвбеи — только полбеды, а если Плистоанакт возьмёт или хотя бы осадит Афины — случится полная беда. Хуже того, что сделала Эвбея, она уже не сделает. Поэтому мы можем повременить с её усмирением. А навстречу Плистоанакту мы должны выступить уже завтра. Хорошо, если он задержится на Истмийском перешейке. Нам следует просить об этом богов.

— Ты хочешь, чтобы это сделал я, Перикл? Чтобы я помолился? Для этого ты позвал меня? — изумился Сократ.

— Конечно же нет, — ответил Перикл. — Богов просить надо на тот случай, если они слышат наши молитвы. На всякий случай. Всё прочее для своего спасения надо делать самим.

— Ты кощунствуешь, и значит, ты очень встревожен, — сказал Сократ.

— Это так.

— Сейчас же садись в быстроходную триеру и мчись в Афины, — посоветовал Сократ. — Там ты сумеешь собрать ещё одно войско из резервистов и эфебов и удержать с ним Плистоанакта до той поры, пока не вернутся в Афины солдаты, которые сейчас стоят здесь.

— Да, я уже принял такое решение и с рассветом объявлю его в войсках. Спасибо за совет.

— Значит, и совет тебе мой уже не нужен, — заключил Сократ. — Зачем же ты позвал меня?

— Ты пойдёшь к Плистоанакту, — сказал Перикл, снова выждав, когда перестанет шуршать галькой морская волна. — Ты встретишься с ним, когда рядом не будет Клеандрида, его военного советника и помощника. И ты поговоришь с ним.

— Пойду, встречусь, поговорю. Это мне ясно. О чём я должен поговорить с ним?

Перикл ответил не сразу.

— Плистоанакт молод, — сказал он, — хорош собой, гостил у персидских сатрапов и у наших тиранов в Ионии. Он видел, что такое роскошь, он познал её удовольствия, хотя спартанские законы требуют суровой повседневной жизни и для своих царей — похлёбка, чёрный хлеб, жёсткая постель, постоянные упражнения для тела, походная обстановка, никаких расслабляющих развлечений — словом, жизнь спартанского царя ничем не отличается от жизни простого спартанца. А Плистоанакт видел роскошь и знает, что она приходит с богатством.

— Ты наводишь меня на мысль о бесчестном поступке, — сказал Сократ. — Ты хочешь, чтобы я подкупил Плистоанакта, не так ли?

— Не ты! — повысил вдруг голос Перикл, что позволял себе чрезвычайно редко. — Не ты совершишь бесчестный поступок, а я. Я предлагаю Плистоанакту деньги, я рассчитываю на то, что он уже развращён — заметь, не я и не ты, разумеется, развратили его! — что он возьмёт эти деньги, что он корыстолюбив и что корыстолюбие и развращённость Плистоанакта возобладают над его честью и преданностью Спарте.

— Ты думаешь, что он, получив деньги, уведёт свои войска обратно, за Истм?

— Я надеюсь.

— Почему же ты избрал для такой неблаговидной роли меня, Перикл? — спросил Сократ, с горечью подумав, что на это, кажется, и надеялся, когда думал, что Перикл даст ему секретное поручение и отправит в Афины, где он — о, боги, вы услышали моё желание и исполнили его, но какой ценой! — где он встретится со своей любимой.

— Потому что ты в своём умении убеждать людей превзошёл всех известных мне софистов, — ответил Перикл.