Игра продолжалась несколько минут. Геремпский скакал вокруг койки, а Кудеяр уворачивался от него под койкой. В конце концов Геремпский взобрался на постель и неподвижно встал на ней. Кудеяр, лежавший под койкой, оказался в западне — он не мог одновременно следить за происходящим с обеих сторон; пока он находился посередине, однако, маньяк мог внезапно спрыгнуть с той или с другой стороны и схватить его.

Кудеяр услышал голоса и чьи-то шаги. «Помогите!» — закричал он.

Увидев ноги Сета Каддигана, он позвал: «Я здесь!»

Ноги остановились, ботинки повернулись носками к нему.

«Этот маньяк хочет меня задушить! — кричал Кудеяр. — Я не смею пошевелиться!»

«Подождите, все будет в порядке», — покровительственно произнес Каддиган. К его ногам присоединились еще чьи-то ноги. Прутья светящейся решетки исчезли. Геремпский зарычал и бросился к выходу из палаты. Его поймали полотнищем из не рвущегося материала, туго спеленали и положили обратно на постель.

Тем временем Кудеяр выбрался из-под койки и поднялся на ноги. Пока он поправлял и обтряхивал одежду, Каддиган вставил наконечник инжектора в рот Геремпского и впрыснул какой-то препарат. Геремпский обмяк и прекратил попытки сопротивления. Каддиган отвернулся от пациента, бросил мимолетный взгляд на Кудеяра, кивнул с подчеркнуто безразличной вежливостью, прошел мимо и удалился из палаты.

Глядя в спину психиатру, Кудеяр сделал было пару быстрых шагов, чтобы догнать его, но сдержался. Сохраняя все возможное достоинство, он неспешно последовал за Каддиганом в приемную. К тому времени психиатр уже погрузился в груду скопированных документов, делая пометки и сверяя ссылки. Кудеяр опустился на стул и пригладил ладонью волосы: «Я оказался в опасной ситуации».

Каддиган пожал плечами: «Вам повезло. Геремпский — слабак».

«Слабак? Он вцепился в меня железной хваткой! Никогда не видел ничего подобного!»

Каддиган кивнул — у него на губах дрожало некое подобие улыбки: «Истерические маньяки делают самые невероятные вещи, противоречащие, казалось бы, устройству и возможностям человеческого организма. Опять же, известны многие другие явления такого рода». Помолчав, психиатр наставительно продолжал: «Достаточно упомянуть о хождении по горящим углям — оно практиковалось в древности и до сих пор наблюдается среди варваров. А маздаисты из Чинцзина демонстрируют еще более впечатляющие трюки».

«Да-да, — беспокойно отозвался Кудеяр. — Несомненно».

«Как-то раз мне привелось наблюдать способности человека по прозвищу Фосфор Магниотес. Он контролировал полет птиц, приказывая им подниматься, спускаться, лететь направо или налево — по отдельности или всей стаей. Вы мне не верите?»

Кудеяр пожал плечами: «Все может быть».

Каддиган снова кивнул: «Одно не подлежит сомнению: такие люди пользуются источником энергии, еще не поддающимся определению. Можно предположить, что эмпатия между амарантами и их суррогатами также достигается благодаря излучению, которое не регистрируется существующими приборами. Кто знает?»

«Вполне вероятно», — отозвался Кудеяр.

«Маньяки, по всей видимости, беспрепятственно получают доступ к такой энергии. Олаф Геремпский, человек хилый от природы, в маниакальном состоянии становится в шесть раз сильнее. Вам следовало бы полюбоваться на достижения наших маньяков-силачей, Максимилиана Герцога и Фидо Веделиуса. Каждый их них проткнул бы койку одним движением руки и вытащил бы вас через проделанное отверстие. Зачем я все это объясняю? — усмешка Каддигана становилась очевидной. — Для того, чтобы вас предупредить: находясь рядом с пациентом, соблюдайте исключительную осторожность. Они очень опасны, какими бы мирными и безмятежными они ни казались на первый взгляд».

Кудеяр придержал язык. Каддиган откинулся на спинку стула, сложив кончики пальцев: «В сегодняшнем отчете я не смогу выставить вам высокую оценку. Само собой, я придерживаюсь принципа беспристрастной справедливости. Вы не смогли вовремя отреагировать на изменение состояния пациента, хотя, судя по всему, сами его спровоцировали. Не знаю, с какой целью вы это сделали — и не хочу знать».

Кудеяр снова сдержался: «Думаю, что вы неправильно понимаете ситуацию».

«Вполне возможно! — с издевательским добродушием воскликнул Каддиган. — Надо полагать, я опасаюсь того, что вы и Базиль Тинкуп станете предтечами нового направления психиатрии, которое получит известность под наименованием «доктрины молотка и щипцов»».

«Я нахожу ваш юмор неуместным», — сказал Кудеяр.

В приемную зашел Базиль Тинкуп. Он остановился, переводя взгляд с одного из собеседников на другого: «Так-так! Негодяй Каддиган уже действует тебе на нервы?» Базиль сделал шаг вперед: «Когда я только начинал работать в Баллиассе, он мне проходу не давал. Пришлось продвинуться в филу дебютантов хотя бы для того, чтобы избавиться от его насмешек».

Каддиган промолчал. Базиль повернулся к Кудеяру: «Говорят, у тебя сегодня были приключения».