«О!»

Они сидели в молчании. Ансамбль вернулся на эстраду, и Барч почувствовал, насколько безразлично Комейтк-Лелианр слушала музыку — за танцорами она наблюдала с такой же отчужденностью.

Расправив плечи, он слегка наклонился и сказал: «Мне очень жаль — я привел тебя сюда под вымышленным предлогом».

«Значит, здесь не будет церемоний, о которых вы говорили?» — огорчилась молодая лектванка.

«Их можно наблюдать, возможно, где-нибудь в Центральной Африке».

«В местах, удаленных отсюда?»

«О да, в местах весьма удаленных, — язвительно ответил Барч. — Там живут совсем другие люди, настолько же отличающиеся от нас, насколько…» Он хотел было сказать, «насколько мы отличаемся от вас», но прикусил язык и прихлебнул коктейль из высокого зеленого бокала. Указав на негра, сидевшего за соседним столиком, он прибавил: «Этот человек происходит от африканцев».

«Неужели? Он практически ничем не отличается от вас — разве что цветом кожи. Он участвует в обрядах, о которых вы упоминали?»

«Нет — конечно, нет. Он родился и вырос в нашем обществе. Время от времени, однако, он подвергается неприятной дискриминации». Чуть помолчав, он раздраженно прибавил: «Так же как земляне, насколько я понимаю, подвергаются дискриминации на Лектве».

Комейтк-Лелианр поджала губы, поворачивая пальцами бокал то в одну, то в другую сторону. Барч заметил, что ее бокал полон: «Тебе настолько отвратителен этот напиток, что ты не можешь его пить?»

Девушка безразлично взглянула вниз, приложила губы к трубочке и отпила несколько глотков: «Теперь я должна почувствовать возбуждение?»

«Не думаю. Для этого нужно выпить еще два или три таких коктейля».

Лектванка покачала головой: «На это я не соглашусь». Поднявшись на ноги, она сказала: «Давайте уйдем отсюда».

Барч угрюмо проводил ее на улицу и обратно к воздушной яхте. Едва сдерживая возмущение, он предложил: «Если тебя интересуют отвратительные зрелища, я мог бы показать тебе поединок профессиональных боксеров или борцов, хотя предпочел бы без этого обойтись».

Комейтк-Лелианр пожала плечами: «Тогда мы вернемся домой». И она прошла в кабину через прозрачный корпус яхты.

III

Яхта поднялась в ночное небо и автоматически повернула в сторону куполов Маркеля, оставшихся далеко на юге. Авеню Сан-Пабло превратилась в сверкающую артерию, наполненную плывущими искрами фар. Сверху Млечный Путь выделялся на черном бархате пространства поясом из миллионов светящихся пылинок-звезд.

Машина летела на юг над огромной центральной долиной. Города стали мутными пятнами света за кормой — теперь звезды горели еще ярче.

Комейтк-Лелианр тихо сказала: «Отсюда видно солнце Лектвы, рядом с яркой голубой звездой…»

«Это Спика».

«Чуть выше и левее — бледная звездочка. Это наше солнце, Скиль».

Рой Барч присмотрелся в указанном направлении без особого любопытства: «Возникает впечатление, что ты тоскуешь по родной планете».

Девушка кивнула: «Здесь, в чужом мире, нет никого из моих друзей. Я поспешила заняться исследованиями, чтобы отвлечься, чтобы забыть об одиночестве».

Барч погрузился в неловкое молчание.

Прямо по курсу, над самым горизонтом, в небе зажглась яркая зеленая вспышка. Комейтк-Лелианр испуганно ахнула и резко выпрямилась на сиденье.

Барч тоже насторожился: «Что случилось?»

«Не знаю…» — девушка до упора вдавила черный стержень в серебряный шар.

По полоске альтиметра быстро побежали тени. Комейтк-Лелианр напряженно обхватила руками колени; Рой Барч тревожно смотрел вперед. Под ними промелькнули заснеженные вершины гор; уже через несколько секунд появились хрустальные купола Маркеля — тускло освещенные, мирные и спокойные.

Воздушная яхта замедлилась и опустилась на стеклянную террасу.

Комейтк-Лелианр быстро выскочила из кабины. Барч последовал за ней. На террасе девушка застыла, как статуя. Барч начинал не на шутку беспокоиться: «В чем дело? Что происходит?»

«Не знаю. Что-то случилось — что-то ужасное…»

Барч направился по террасе к главному куполу. Под его ногами в синем стекле светились зеленоватые волокна.

Неподалеку лежало что-то темное, какая-то фигура. У Барча перехватило дыхание — он подбежал к телу и медленно опустился на колени: Дарран! Барч не мог поверить своим глазам. Клод Дарран — мертвый, безответный? Немыслимо!