Впрочем, на свою внешность я тоже не жаловалась, ибо имела такие же голубые глаза и черные блестящие волосы, только вот губы у меня были полненькие. Фигурка тоже ладная (да-да, я не считаю тех пару килограмм, которые каким-то чудом оказались на мне за месяц), в общем, я должна была признать, что Драгомиру необычайно повезло!

– Лучше расскажи, как твоя учеба?

– Закрыла практику на высшую отметку. А что с твоей службой?

– Навряд ли тебе будет это интересно, - подмигнул брат, и я могла с ним не согласиться, ведь рассказчик из Костина был замечательный.

Именно это я и хотела ответить, когда в разговор вступил отец.

– Юная леди, а вы являлись пред светлыми очами вашей матушки? Она ведь беспокоится!

Запоздало ойкнув, я вскочила, но меня тут же вновь усадили обратно, дернув за руку. С братом у нас была разница в тридцать лет, он, безусловно, был для меня авторитетом, но это все ни капли не мешало нам дурачиться.

– Нел, подожди, мне нужно тебе кое-что сообщить.

Его слова заставили меня насторожиться. Беззаботное выражение слетело с моего лица, теперь я ловила малейшие изменения в мимике маркиза. Такой тон при общении со мной Костин использовал редко, настолько редко, что такие ситуации можно пересчитать по пальцам. И ни одна из них не стала для меня радостным событием.

– Я, пожалуй, распоряжусь подать на террасу чай, где и буду дожидаться вашего прихода, - подмигнул отец, после чего покинул кабинет.

– Милорд, какую новость вы хотите мне поведать? – затаив дыхание, спросила я.

В такие моменты я предпочитала использовать светские обращения, чтобы смягчить удар и не запаниковать раньше времени. А в обществе меня учили держать лицо.

– Миледи, - после обращения маркиз сделал значительную паузу и, выдохнув, продолжил, - я женюсь.

– Что?! – округлив глаза и открыв рот, я не смогла сдержать возглас.
– Ты шутишь!

– Нет, - покачал головой он, не спеша сообщать мне о своей клоунской затее.
– Я предельно серьезен.

– Но ты же говорил, что не влюблен!

У меня в голове не укладывалось, чтобы Костин женился. Нет, рационалистически я понимала, что такой исход возможен… когда-нибудь. Но чтобы мой любимый братик женился прямо сейчас? А вдруг он совершенно забудет про меня? И кто же его избранница? Ведь мне придется полюбить её, этого бы хотел мой брат. А ради Костина я смогу пересилить любую неприязнь.

– Я не был влюблен, да и сейчас не уверен в своих чувствах, но у меня есть подозрение.

– Подозрение на любовь?! Костин, да ты, точно, шутишь! – моему недоумению не было предела ровно до того момента, пока я не осознала, на что намекает мой брат. – Тебе кажется, что это твоя половинка? Вы ходили к оракулу?

– Нет, к оракулу мы еще не ходили, но, понимаешь…

Костин выразительно посмотрел на меня, закусив губу. На его щеках проступил легкий румянец, который, словно простуда, передался мне. Пусть я не совсем понимала слов брата, но сообразила, что это что-то неприличное, которое благовоспитанной девице знать не следует.

– Что? – прошептала я, кажется, покраснели даже уши.

– Я испил её крови во время…мм… Я испил её крови. Она, действительно, была восхитительной, но ты же понимаешь, что означает не сдержаться и попробовать...

О да, я знала. Точнее, нет, не знала, но сама отчаянно жаждала этого. Но всё же я покраснела, так как Драгомир уже перешел этот запрет (о чем я думала в тринадцать лет?!). В этом я не сознаюсь даже под пытками.

– И девушка кому-то рассказала? Теперь ты обязан жениться?

Да, девственность она могла потерять и раньше, но вот испить её кровь это уже более тяжкое преступление, все равно, что… ну… ввести семя? Или как правильно сказать? Вампиры умели контролировать эту способность тела (знающие об этой особенности организма представители других рас могли потешаться, что наши мужчины не так активны, но мы-то знаем, что это дар, а не наказание), поэтому дети у нас рождались тогда, когда родители сочтут нужным их появление на свет. Конечно, бывало и то, что муж не мог сдержаться…

Теперь пылало все тело от совсем неприличных мыслей, что брат принял на свой счет. Впрочем, именно из-за него подобные мысли полезли мне в голову.

– Богиня, Айонела! Я всё время забываю, что ты сущий ребенок! – рассмеялся Костин, только смех у него был не совсем веселый. – Не красней ты так, скоро ведь сама замуж выйдешь.

– Надеюсь избегать этой участи ближайшие десять лет.

Брат прыснул в кулак, но постарался сохранить на лице серьезное выражение. Он мне не верит?! Думает, я желаю свадьбы с Драгомиром?! Конечно, его кровь для меня будет сильнейшим наркотиком, но я не готова ради этого лишаться свободы…