— Имплант хороший, не сломался, даже с места не сошел. Качественная работа. Но зачем тебе он? До этого нос ломал, поэтому решил убрать изъяны?

— Да, именно так, — облегченно ответила я, расслабляясь.

Кажется, буря миновала. Зря я так подумала. Мне вправили нос, и я закричала, схватившись за раненную часть лица. От приступа боли я не знала, куда себя деть. Посидев так минуту под пристальным взглядом тренера, я поняла, что боль начала стремительно утихать.

— Эх, сынок. Запомни, что шрамы мужчину украшают. Может, хоть более мужественно выглядел бы. А то и так кожа да кости. Тебя совсем не кормят? С кем в боксе живешь?

— С Романовым, — ответила я, пытаясь вспомнить фамилию второго сожителя. — И Джоном.

Мужчина усмехнулся. Видимо, прекрасно их знал.

— Они за тебя всю еду съедают и тебе не достается?

Я хихикнула, прикусив губу. Тренер улыбнулся мне, наклеил на нос силиконовый пластырь, который моментально приобрел цвет кожи и стал невидимым, и отпустил в общежитие. Туда я и направилась.

Сняв с утра пластырь, я ничего уже не обнаружила. Действительно, метаболизм был быстрый. Качественные импланты защитили мой нос, как могли, поэтому сейчас болело не сильно, да и искривления не было, за последнее спасибо тренеру.

— Смотрю, ты совершенно не умеешь играть, — вздохнул Рома, подтягиваясь на турнике.

Как только дыхания хватает еще и разговаривать? Я делала тоже самое, выпив с утра обезболивающее. Получалось у меня отвратительно, словно червяк на крючке, как сказал мне Романов. И еще меня совершенно сбивали с нужного настроя мысли о накачанном теле рядом. Этот жених просто завладел моими мыслями и желаниями! Это становится невыносимо!

А вот если бы я вышла за него замуж, то, в лучшем случае, у меня был бы полный доступ к его телу…

И у него к моему. Только он дотрагиваться до меня не спешил бы. Я ведь ему безразлична. Но все-таки что означают эти мои фотографии над его кроватью?

— Я сразу тебе сказал, что соперник из меня никакой, — пропыхтела я, и упала на землю. — Все больше не могу.

— Хочу тебе сказать, что и союзник из тебя так себе, — ухмыльнулся Рома, плавно спрыгивая с турника.

— Вы о чем? — спросил Джон, продолжая подтягиваться, причем не прилагая вообще никаких усилий.

— Об одном слабаке, которого по ошибке взяли в команду, — едко заметил Рома, смотря на меня и скрестив руки на груди.

— Если ты думаешь, что я буду отрицать или обижусь, то ты ошибаешься, — улыбнулась я, и Рома рассмеялся.

— Джон! — крикнул физрук, заметив малейшие усилия моего соседа, — ты что отлыниваешь?! А ну живо за штангу!

Я подавила в себе смесь удивления и возмущения, ибо вот его движения я, вообще, не принимала за «отлыниваешь», к тому же там такая штанга была…! Около тонны, если не больше!

— Чего встал? — мой личный тренер Романов обратился ко мне. — Отжимания, а потом вновь на турник!

Понуро опустив голову, я повиновалась. Перед парами было необходимо зайти к куратору и выпросить у него укол обезволивающего.

С Симоновым — младшим сегодня творилось что-то странное. Он мог остановиться на половине слова и впасть в задумчивость. Связано ли это с вылетевшей из его кабинета как пробка из бутылки Эмилит, я не знала. Если связано, то как мне узнать об этом у него?

И с лекции он нас отпустил на десять минут раньше, выйдя первым из аудитории. Перемалывать преподавателю косточки никто не решился, вдруг на следующей лекции кто-то об этом подумает и один из студентов впадет в немилость? Весь поток уже понял, что с Всеславом Александровичем шутки плохи.

— Ты тоже заметил, как странно себя вел наш телепат? — шепнула мне Илисия за обедом.

— Может, у него проблемы. Лучше не лезть человеку в душу.

Девушка посмотрела на меня оценивающе, закусив губу. Внутренне она вела борьбу, не зная, как начать разговор.

— Это, конечно, не моё дело…

— Говори уже, — вздохнула я, беря ложку гречки в рот.

— Что вас связывает с моей кузиной?

— С кем? — мои глаза расширились, и я удивленно посмотрела на однокурсницу.

— С Эмилит. Она моя старшая сестра. Она говорить отказывается и все сваливается на тебя. Естественно, ты имеешь право ничего говорить. Точнее, я даже не имею право спрашивать у тебя, просто… Неужели ты разлучил Симонова с Эмилит, и теперь «продинамил» и девушку?

Интересная постановка вопроса. И как на него ответить? Естественно, солгать, вот только какую ложь выбрать? Официальную или придумать новую? Решив не рисковать и дальше не запутываться в хитросплетениях собственного обмана, я выбрала третий вариант.

— Я не могу тебе ответить на все эти вопросы. Отношения между нами очень непростые. Прости.

— Ничего, я понимаю, и тебе не за что просить прощения. Это я должна извиниться за то, что не сдержала свое любопытство в узде. Оно всегда было моей слабой стороной….