Конечно, глупо было бы думать, что молоденькие колдуны и ведьмочки, проходящие через период полового созревания, чем-то отличаются от мальчиков и девочек маггловского мира. И что я первый, кто попал в такую ситуацию. Однако, удовлетворяя свою страсть к познанию, следует помнить золотое правило: "любопытство неистребимо, но наказуемо". Особенно, если попадешься вот так вот по-глупому...

Скандал мог бы разразился страшный, но директору удалось задавить его в зародыше. Из-за того, что любую отработку я бы послал полем и лесом, в качестве устроившей всех кары, Дамблдор приказал мадам Помфри не долечивать мои синяки и ссадины. Однако, вполне естественно, что в таком небольшом, изолированном коллективе, как школа-интернат, утаить что-либо, тем более такое серьезное по мнению обиженных старшекурсниц, происшествие было совершенно невозможно. Поэтому вскоре я серьезно потерял в репутации и уважении окружающих. Мог бы потерять вообще все, если бы вовремя не рассказал широким массам про свою вассальную клятву. А сидевший рядом Эрни пояснил, спасибо ему за это большое, что в таком случае ситуация не сильно отличается от того, если бы я был под Империо. Чистокровные девушки прикинули что к чему и тут же переключились на Малфоя, за дурную шутку чуть было не оторвав тому яйца. А может и оторвали, ибо пару дней Драко провел в Больничном крыле, отгороженный от остальных больных непрозрачной ширмой.

Удовлетворившись "кровью" Малфоя (судя по тому, что Люциус не оббивал порог директорского кабинета, образумившийся Драко о своем косяке решил отцу не сообщать), девчонки взяли с меня непреложный обет, что о случившемся я буду молчать. Молчать в широком понимании, то есть в том числе и не распространять воспоминания об увиденном, так как на стирание памяти я не согласился ни при каких условиях. Ведь стирать и смотреть, что именно стирать, должны были за пределами Хогвартса...

И это было только начало. Поумневший после проведенных на больничной койке суток, теперь Малфой-младший старался моими руками других учеников унижать не особо сильно. Но то - других. Для меня же все как один его приказы были максимально неприятными. И ведь не откажешься... Гребаная магия! Сколько раз я мысленно и вслух проклинал чертова Крэбба, отдавшего своего сына в рабство, не передать и сосчитать!

В итоге пришлось наступить на горло своей гордости и, в надежде на нелюбовь Круча к Малфоям, пожаловаться на оборзевшего Драко Барти. Увы. Этим я чуть было не сделал себе только хуже. Узнав подоплеку дела, Крауч не только не защитил меня, а еще от себя добавил! Как по-иному расценить жестокую тренировку, после которой, упившись зельями, я пластом провалялся в своей комнате два выходных? Предателей он люто ненавидел. А я, по его мнению, именно это и пытался сделать своим ябедничеством: отказаться от данного слова.

Никогда бы не подумал, что мне придется в таком серьезном возрасте осваивать навыки, которые школьные изгои вырабатывают уже ко второму классу! А именно - пересекаться с субъектом травли как можно реже. К счастью, классической "омегой" стать мне было абсолютно не суждено. Спасибо заработанному кровью авторитету, а также тому факту, что совершенно безнаказанно гнобить меня мог один только Драко Малфой. Всем остальным, лишенным такой эффектной защиты, как вассальная клятва, меня дразнить было, вспоминая судьбу близнецов и эффектную дуэль с немцем, банально страшно. Почувствовавший было слабину и полезший насмехаться надо мной Мэтью Барнетт был сначала прилюдно, при всем факультете, словесно расплющен в тонкий блин, а потом отловлен один на один в коридоре, лишен палочки и, без следов и последствий, сильно и обидно бит, не глядя на разницу в возрасте и весовых категориях. Спиливать отрастающие рога и зубы следует сразу же, как только они проклевываются, иначе процесс этот будет происходить с гораздо большими хм... потерями для обеих сторон.

Впрочем, как оказалось, из каждого правила есть исключения.

– Мистер Крэбб, - вежливо, но коротко поклонился Теодор Нотт, пересекшийся со мной в пустынном коридоре на четвертом этаже Хогвартса.

– Мистер Нотт, - кивнул я в ответ, и пошел было дальше, но резко остановился, услышав в спину:

– Не расскажете мне, как это быть - книззлом на поводке?

В последнее время постоянные раздражение и злость на ситуацию вообще и на Малфоя в частности были моими верными спутниками. Поэтому, чтобы не срываться по пустякам на окружающих меня безмозглых детей и не заработать дополнительных проблем, себя я постоянно держал в жестких тисках самоконтроля. И только поэтому Нотт не получил "с ноги" в свою наглую харю прямо вот так вот сходу.

– Я, честно говоря, удивлен. Очень, - повернувшись лицом к Нотту спокойно произнес я.

– Чем же?
– издевательски ухмыляясь спросил Теодор.

– Тем, что ты вообще решил связаться со мной. Тебя не пугает, что я уже убивал?

– Наоборот! Именно это в тебе меня и привлекает! Мне, скажу тебе откровенно, совсем не интересна карьера палача. Но так как в будущем я собираюсь дорасти до Министра, мне нужны будут верные и умелые боевики. А также беззаветно преданные лично мне небрезгливые маги для различных не очень чистых дел.

– Хм. Однако амбиции у вас, мистер Нотт, такие, что даже не знаю какой эпитет достойный подобрать. Но, допустим. Чисто ради любопытства, что же вы мне можете предложить за мое согласие.

– Цени мою откровенность, Крэбб. Я могу разбить узы твоего вассалитетеа.

– Ты? Расторгнуть? Вассальную клятву? Малфоям? Кем ты себя возомнил?! Мерлином?! Не смеши меня!

– Естественно, не просто так, впрямую, - невозмутимо продолжил Нотт.
– А по договоренности с Малфоем.

– Хм. Ты не находишь, как-то не очень привлекательно это, сменить одно ярмо, на другое?
– "Как же меня задолбали эти любители и профессионалы в нагибании ближнего своего! Радует только, что этот пока еще в самом начале пути, и до Дамблдора или Фаджа ему ой как далеко..."

– А куда тебе деваться? Ты - никто! У тебя нет ни денег, ни покровителей, ни знаний, ни огромной личной силы, зато уже сейчас полно врагов. Все что ты можешь, это - убивать, как и твой отец. И вот именно в качестве убийцы ты мне очень бы пригодился.