***

Ночью мне снился тревожный сон, но на утро оказалось невозможно вспомнить его детали. Уже давно рассвело. Небо было ясным, и дворовые голуби в надежде погреться под первыми солнечными лучами, расположились на крышах. Мы жили на седьмом этаже, откуда из окон открывался вид на старый парк. По ночам его ворота, расшатанные дождливой погодой и временем, протяжно скрипели петлями. Лампочки старых фонарей давно вышли из строя и зловеще мерцали, пугая притаившихся под сенью деревьев кошек.

Я быстро собралась и присоединилась к родителям, которые завтракали на кухне. Мама колдовала с бутербродами, намереваясь отправить вместе со мной целую авоську продовольствия, но я, выпив чая с маковой булочкой, успела слинять. Сумка с медицинским халатом и кучей тетрадок уже ждала у порога. Пора идти, но в коридоре меня задержало зеркало. В нем я увидела девушку, взрослую и красивую, на мгновение показавшуюся незнакомкой. А через несколько минут автобус мчал эту девушку в институт.

По дороге я обдумывала все вчерашние сюрпризы. После разговора в парке Максим не объявлялся и ничего не писал, даже извечное пожелание спокойной ночи. Следует сказать, что сегодня мысли о нем и Даше волновали меня куда меньше, чем вчера. Я предпочитала думать, что меня это не касается.

Интересно, как там Освальд Павлович? Надеюсь, ему удалось успокоиться и немного поспать после небольшой сцены в лавке. Вчера вечером в интернете я поискала кофейню с названием "Buona Sera". Оказалось, что это целая торговая сеть, и подобные кофейни есть во многих городах. Генеральным директором "Buona Sera" был некий Борис Артемьев. Вероятно, тот самый вчерашний незнакомец. Мне ничего не удалось узнать о нем на просторах интернета, поэтому оставалось загадкой, как именно он связан с Крезой.

Автобус по неизвестной причине решил развить первую космическую скорость и уже через десять минут остановился у центральной площади, откуда до института было рукой подать. Настя еще не пришла, и я, вместо того, чтобы отправиться в аудиторию, решила воспользоваться случаем и осмотреть институт, пока никто за мной не наблюдает. Корпус снова тонул в гулкой тишине, изредка прерываемой чьими-то робкими шагами. Но пройдет еще минут пятнадцать, и все это здание загудит как пчелиный улей.

Если смотреть сверху, то институт имел форму полукруга, и на территории внутреннего двора по периметру располагались знакомые скамейки. В центре этой асфальтированной площадки росла большая круглая клумба с высаженными в ряд красными, желтыми и белыми цветами. По середине клумбы я увидела низкий декоративный фонтанчик в виде винтовой лестницы, завершающейся круглым циферблатом. Вода с едва слышным плеском спускалась по ступеням и бурлила в основании фонтана. Это место мне сразу понравилось. На стенах института выступали трапециевидные фонари, и я представила, как, должно быть, красиво здесь вечером, когда они отбрасывают мягкий свет на окна здания и воду фонтана.

Также с этой стороны в корпусе я заметила три двери. Одна из них располагалась прямо по центру здания, а чуть выше виднелось крошечное окошко, в основном напоминающее форточку в старых деревенских домах. Не стоило большого труда догадаться, что эта дверь ведет в таинственную подсобку. Света, проникающего внутрь окошка, наверное, едва хватало, чтобы разглядеть состояние комнаты. Впрочем, это показалось мне логичным, ведь здесь не класс для занятий, а всего лишь склад старых вещей. Наверняка внутри есть электрический свет. Мне вспомнились вчерашние слова охранника, будто это место проклято. Я улыбнулась. Сейчас оно вовсе не выглядело зловещим, а охранник явно прикладывался к бутылке чаще, чем следовало. Подойдя ближе, я увидела, что на двери висит маленький навесной замок, а дверь прилегает неплотно. Из узкой щели можно почувствовать слабое дуновение прохладного сквозняка. Соблазн был велик. Я прильнула к щели и, дав глазам время привыкнуть к темноте, напряженно вглядывалась в это пространство.

Что я хотела там увидеть? Не знаю. Чувство тревоги подкралось незаметно и в один миг захлестнуло меня, точно пенная волна. Из комнаты веяло опасностью и страхом. Казалось, темнота в подсобке неплотная, и я различаю в ней какие-то контуры. Конечно, это было не более чем разыгравшееся воображение, но я поняла, что вся дрожу, а спина взмокла от выступившего пота. По телу пробежал сонм мурашек. Мне следовало уйти, но будто какая-то сила пригвоздила меня к этому месту. И тут что-то на мгновение промелькнуло внутри подсобки и заслонило щель. Сразу после этого я услышала громкий звук по ту сторону двери, будто кто-то подошел и нарочно разбил что-то стеклянное о пол. В ужасе я отпрянула назад и поняла, что из щели, в том месте, где секунду назад был мой глаз, выползает большой мерзкий паук с длинными мохнатыми лапами. Тут же стальной хваткой что-то вцепилось мне в правое плечо. От страха я закричала и стала вырываться из ловушки. Сердце бешено колотилось, явно собираясь сломать грудную клетку и выскочить из нее. От спазмов в горле стало трудно дышать, я закашлялась, ощущая, как силы покидают меня.

– А ну прекрати брыкаться!
– рявкнул на меня чей-то голос. Его обладатель оттащил меня к ближайшей скамейке и почти бросил в нее. Я перевела затуманившийся взгляд вверх и узнала Юрия Витальевича. С неудовольствием он смотрел на меня, а потом рухнул рядом. Его дыхание сбилось, ладонью учитель стер со лба пот и покачал головой.

– Столько лет преподаю, а еще ни один студент не вел себя так со мной, - пропыхтел он, продолжая метать злые взгляды.
– Ты чего удумала, чего творишь?

Сообразив, что никто не нападает на меня, а это всего лишь Юрий Витальевич, я довольно быстро успокоилась. Майка еще липла к спине, но мне было уже лучше. От тяжелой массы волос, лежащих на плечах, стало жарко, и я перекинула их на одну сторону.

– Что молчишь-то?
– проскрипел Юрий Витальевич.

– Я гуляла, - хриплым голосом отвечала я.

– Парк находится несколько дальше, - не без сарказма бросил старый друг моей бабушки.

– Я не притязательна в выборе мест, - мой ответ звучал в тон Юрию Витальевичу. Тот искоса взглянул в мою сторону, а потом вдруг рассмеялся.