В стенах института, несмотря на вечерний час, еще бродили охочие до знаний студенты, на руках которых покоились внушительные тома книг. Оставляя будущих светил медицины за спиной, я добежала до 15-Б, но замок аудитории отворила не сразу, - тяжелая старая дверь поддавалась с трудом. Все же, в итоге мне удалось справиться с ней. Я оказалась внутри класса и принялась осматривать столы. Заглянув под парты, я обнаружила в конце аудитории белеющий предмет. Он казался довольно маленьким и вполне мог быть флешкой профессора. При ближайшем рассмотрении догадки о том, что это флешка, подтвердились. Однако нельзя исключать того, что ее хозяином является не Константин Александрович, а потому ликовать было рано.

Кое-как закрыв дверь, я побежала к кабинету профессора Одинцова. Он располагался этажом выше. Когда я поднималась туда, мои часы показывали сорок восемь минут шестого. Теперь до кабинета профессора оставалось всего несколько шагов, но подойти вплотную мне не удалось. Дверь распахнулась, и в коридор вышел Константин Александрович, держащий в руке свой объемный портфель. В полумраке коридора мне впервые удалось рассмотреть, что его волосы перемежаются седыми прядями гораздо сильнее, чем казалось раньше. Лицо профессора выглядело серьезным, но глаза как всегда смотрели располагающе и чуть насмешливо, что вечно вызывало во мне растерянность.

– Я думал, занятия у первокурсников закончились, - произнес он и принялся закрывать дверь своего кабинета, опустив на пол портфель, который приземлился с глухим стуком.

– Так и есть, - подтвердила я.

– У вас отменная пунктуальность, - продолжил Константин Александрович, мельком взглянув на наручные часы.
– И неплохая скорость, прямо как у олимпийского бегуна.

– Мои лучшие качества, - не успевая отдышаться, заявила я. Наверняка со стороны это смотрелось довольно нелепо, и возникшая на лице профессора усмешка подтверждала это.

– А какие худшие?
– поинтересовался Одинцов.

– Надеюсь, вы этого не узнаете, - отвечала я.
– Вы уходите?

– Вообще-то я жду одну студентку, которая обещала вернуть мою флешку к вечеру, - сообщил профессор анатомии.
– И если я жду вас, то утром вы выглядели иначе.

Я протянула Константину Александровичу флешку и приготовилась рассказать историю о том, что Настя передала мне свое поручение, но не успела.

– Спасибо, - кивнул он мне, забрал флешку и не спеша пошел по коридору.
– Мм... Кристина, кажется?

Удивленная тем, что профессор знает мое имя, я расценила его вопрос как приглашение к беседе и пошла рядом с ним, кивком головы подтвердив свое имя.

– Как дела у ваших исторических друзей?
– низкий голос профессора звучал весело и любопытно.

– Данте является косвенной причиной исчезновения вашей флешки, - засмеялась я.
– А Герострат, похоже, занят, но я понятия не имею, чем.

– Смею надеяться, он ничего не поджигает, - проговорил профессор.
– Но, судя по выражению вашего лица, наш общий друг бросил все силы на исследование нового храма.

Не вполне уверенная, что правильно понимаю Одинцова, я коротко взглянула на него.

– О чем вы?
– спросила я.

– О том, что вас так беспокоит, - невозмутимо сказал Константин Александрович.
– Оно не стоит того. Очень скоро Герострат сожжет и этот храм.

Его прямолинейность словно развязала мне руки, и я перестала тщательно подбирать слова.

– Вообще-то я думала, что вы профессор анатомии, а не энциклопедия по храмам, или чужим мыслям, или... о чем вообще вы говорите?!
– заявила я. Взглянув на Одинцова, я увидела, что он смеется, и мои слова ничем его не задели, хоть мне и хотелось этого.

– Я живу на этой земле какое-то время и, быть может, не хватаю с неба звезд, но еще в состоянии прочитать юную человеческую душу по взгляду, - доверительно произнес профессор.

– И каков ваш вердикт?
– скепсис, звучавший в моем голосе, был наигранным и не убеждал ни одного из нас.

– А таков. Герострат вовсе не любит храмы, - Константин Александрович улыбнулся так, как мог бы улыбаться мой отец, если бы стоял в эту минуту рядом со мной.
– Ему нравятся олимпийские бегуны с факелами.

***

После института я не стала заезжать домой и сразу же поехала в "Саламандру". Мой визит туда был ознаменован плохими новостями. Освальду Павловичу пришло извещение от прокурора. Сообщалось, что на следующий день планируется проверка лавки совместно с инспектором по пожарной безопасности. Причиной такой проверки стало недавнее возгорание недостроенной кофейни. Так говорилось в документе, но и я, и Креза знали, что дело не только в этом. Чуть позже в лавку зашел какой-то господин, молча положил на ближайшую витрину конверт и ушел, словно его и не было. Я даже не успела с ним поздороваться. Через секунду его спина в темном плаще мелькнула за окном и растаяла в глубине улицы. В недоумении я взяла в руки конверт. На нем было написано только имя адресата: "О. С. Крезе".