Полного портретного сходства с Андреем она придавать не стала из уважения к его просьбе не рисовать лицо. Был лишь намек на сходство. Как она назовет эту картину? Пожалуй, "Утренняя газета". За все время встреч был лишь один раз, когда Андрей остался у нее на ночь. Вишневое кресло в ее спальне. Здесь она увидела его таким. Она будет нанизывать жемчужины своей любви на нить воспоминаний. Первая из них почти готова.

Тина занялась кистями. Она отмывала их в масле, потому что с некоторых пор не выносила запах растворителя. Прибралась на рабочем месте. В отличие от многих художников она любила порядок. Одна из четырех комнат квартиры была приспособлена под мастерскую. Комната была небольшой, но светлой. Единственное окно выходило на юг. У задней стены большой стеллаж. Верхние полки заняты книгами. Нижние заставлены красками, кистями, маслами, растворителями. Рядом стоят три мольберта разных конструкций. У окна узкий рабочий стол от стены до стены. Под ним багетные рамы различных размеров, подрамники с холстами и без. На боковых стенах комнаты набиты в линию деревянные бруски с универсальными креплениями для готовых картин. Тина не любила ставить свои картины на пол, да еще лицом к стене, как у некоторых. Хотя это можно объяснить. Художник часто не хочет показывать новую картину случайным людям. Тина просто запирала мастерскую, чтобы гости не топтались, где не надо. Ей подумалось, что надо бы зашторить стены на всякий случай. Она не переносила присутствия чужих в своей мастерской. Это место было частью души. Здесь не был даже Андрей.

В дверь позвонили. Тина пошла открывать. На пороге стоял солидный мужчина лет пятидесяти. Лицо выдавало уроженца Кавказа.

– Здравствуйте. Я хотел бы видеть хозяйку квартиры.

– Здравствуйте. Это я.

– Вы позволите войти?

– Конечно. Проходите.

– Меня зовут Нодар Георгиевич Дадиани, я юрист компании "Абсолют девелопмент".

– Очень приятно. Я Тинатин Зурабовна Туманова. Хозяйка этой квартиры.

– Вы тоже грузинка?

– Как и многие в этом районе.

– У вас русская фамилия.

– Русифицированная. С середины девятнадцатого века мои предки, князья Туманишвили пишутся в родовых списках под именем князей Тумановых. А род Туманишвили известен с тринадцатого века.

– Ого! Да вы аристократка.

– Нодар Георгиевич, оставим эти княжеские пустяки. Я знаю с чем вы пришли. Мне уже передавали желание вашего руководства купить мою квартиру, и я вынуждена повторить, что квартира не продается. Я останусь здесь.

– Мы выкупили весь дом. Осталась только ваша квартира. Нам необходимо ее получить.

– Очень сожалею. Я родилась в этой квартире. В этой квартире родилась моя мама. Моя семья переехала сюда в 1941 году, когда наш дом на Большой Грузинской разрушила бомба. Так что этот дом для меня много значит. А чем собственно я вам мешаю? Что вы намерены делать с домом?

– Будет сделана внутренняя перепланировка квартир. Отделка будет произведена материалами высшего качества. Это будет недвижимость класса "люкс" и стоить она будет соответственно.

– Ну и делайте свою перепланировку на здоровье. Моя квартира самая верхняя, угловая. Я с краю, вам не мешаю.

– Вы поймите, проект перепланировки уже готов. Ваша квартира должна стать частью плана.

– То есть вы все спланировали и все решили за меня. А не слишком ли много вы на себя берете?

– Нам не хотелось бы обострять отношения с вами. Все остальные жильцы охотно продали свои квартиры, потому, что мы предложили им очень хорошую цену.

– И сколько же вы предлагаете мне?

– Десять миллионов рублей.

– Понятно. Нодар Георгиевич, прошу вас, пройдите и посмотрите мою квартиру. Не стесняйтесь, зайдите в комнаты, на кухню, в ванную. Вы увидите мраморные подоконники, двери из ценных пород дерева, латунные трубы, теплые полы из полированного натурального камня, итальянскую сантехнику, французские люстры, самое современное кухонное оборудование. На переустройство этой квартиры я потратила сумму сравнимую с той, что вы предложили. Я вложила в нее душу и вкус художника. У меня даже стены шелковым крепом отделаны! Не говоря уже о том, что это сто двадцать квадратных метров в центре Москвы. Вам теперь понятно, что я никуда отсюда не уеду?

– Мне жаль, что вы вложили в отделку такие большие средства...

– Может быть руководитель вашей компании зайдет ко мне на досуге? Возможно я смогла бы его убедить, что лучше чуть-чуть подкорректировать проект вашей перепланировки, чем выгонять Тину Туманову из родового гнезда.

– Ну-у-у, не знаю. Он такой большой человек.

– Я тоже большой человек. За мои картины платят десятки тысяч евро на международных аукционах, кроме того, я - гордость грузинского искусства. Поговорите с нашими, здесь, в районе грузинских улиц. Вам все равно придется с ними познакомиться, если вы собираетесь успешно делать свой бизнес.

– Спасибо, что уделили мне время. Но вы же понимаете, что к этому вопросу и вам и нам придется вернуться.

Ну и денек у меня сегодня, - думала Тина, проводив визитера, - просто какое-то испытание на прочность.

(*) (Kalmov.ru) Сергей Калмов "Женатый любовник. Правила любви"

(**) Марина Цветаева "Писала я на аспидной доске..."

2

Лекция из истории семьи, прочитанная Тиной для настырного юриста, вызвала грустные воспоминания. Она вспомнила, как уходили близкие люди, оставляя ее наедине с болью и одиночеством. Последней ушла семидесятилетняя бабушка Элисо. Она часто говорила Тине странные вещи, которые почему-то сбывались. Перед самой смертью она сказала:

– Тинатин, в двадцать восемь лет ты начнешь видеть, через восемь месяцев ты родишь дочь, в двадцать девять лет ты выйдешь замуж.

– Бабо, ты все перепутала. Сначала замуж, а потом - дочь.

– Не спорь со мной, детка. У тебя будет так, как я сказала.

– Почему я в двадцать восемь начну видеть. Что я, по-твоему, сейчас слепая?

– Сейчас ты видишь то, что снаружи. А будешь видеть то, что внутри. Сможешь предсказывать.

Эти слова бабушки Тина не приняла в серьез.