Ленка моя подруга… Точнее, это она считает меня лучшим другом, а я… я – люблю ее. Наверное, глупо так категорично утверждать в пятнадцать лет, но точно знаю, что это любовь. Да, по-моему, я безнадежен.

– Я так боялась опоздать, все-таки выпускной! Как всегда, у меня, перед важным событием времени на сборы вообще не хватает. Олежка, я так волнуюсь!

– Да я и сам немножко не на своем месте. Ничего. Не переживай, все здорово! – я все не мог оторвать от нее взгляд. – Сейчас потупим чуть в актовом зале, дипломы получим, речи послушаем, подарки и цветы вручим – и свободны! Потом, наверное, соберемся с ребятами. Видишь, по сути, ничего особенного.

– Да, наверное, ты прав… А где все наши?

– В классе уже, скорее всего. Там классуха всех собирает. Мне Оля звонила, еще вчера предупреждала, что собираемся перед торжественной частью. А тебе не сказали?

– Телефон домашний сломался не вовремя. Не дозвонились, наверное. Ладно, чего стоим? Пошли скорее.

Класс был заполнен: все двадцать четыре человека (молодые, радостные, красивые!) пришли сегодня на выпускной. По привычке, каждый сидел за своей партой, как сидели девять лет подряд. Просто удивительно, но с самого первого класса мы противились попыткам учителей пересадить нас. За наше упрямство и несговорчивость в учительской среде повелось мнение, что такого на их памяти еще не было.

Мы сели с Ленкой на свое место: вторая парта в ряду у окна. Окно выходило прямо на школьный двор. Да, мы всегда любили на уроках пялиться на то, что там происходило! Конечно, довольно живое обсуждение увиденного не раз обрывалось замечаниями учителей, а однажды в школу даже вызвали наших родителей…

Как же здорово тогда было! Я потихоньку начал понимать, что такие моменты больше не повторятся. Хоть нам еще и учиться в школе два года, но не прежним составом! Учеников в обязательном порядке делят на профили (что поделать? Новые веяния дошли и до нас!). Так что теперь я буду в физмате, куда попали лишь Лешка Налимов и Анька Станникова. А Ленка вообще переезжает в город к отцу учиться в какой-то элитной гимназии. Я представил, что теперь очень редко буду ее видеть, и мне стало безумно грустно.

– Ну что, по–моему, все собрались? – Ольга Николаевна обвела взглядом сразу притихших ребят. – Ребята, я попросила вас собраться здесь, чтобы предложить всем после торжественной части встретить рассвет в замечательном месте, под горой у реки. Традиция встречать рассвет была в нашей школе, когда в ней училась я. Утренняя заря для выпускников всегда была и есть – символ чего-то нового: новой жизни, новой дороги, новых ощущений! Сейчас почему-то позабыли… Возьмем шампанского и пойдемте гулять!!! Ну, что вы скажите на это?

Ольга Николаевна, наверное, как и все учителя русского языка и литературы, не могла обойтись без лишнего пафоса и выспренности в словах. Хотя ей простительно – она у нас самая «классная» классная!

– Ольга Николаевна, улетное предложение! Я пойду точно! – Леха Налимов в знак согласия поднял аж обе руки.

– Да и я не против, – Таня Хропова, соседка Лехи по парте, тоже подняла руку.

– А меня, наверное, родители не отпустят, – Света Корпушова грустно вздохнула. – Представляете, они до сих пор считают меня маленькой. Как посидеть с маленьким братом, так взрослая, а как гулять, то только до одиннадцати.

– А мы все пойдем и попросим их отпустить тебя под нашу ответственность, – Андрей Алотов, сидевший на первой парте с Настей Соболевой, повернулся лицом к классу. – Правда, ребята?

Дружный одобрительный гул был явным знаком согласия.

– Ленка, пойдем? Когда мы еще так соберемся? – я посмотрел на свою соседку.

Лена чуть подумала и, подняв на меня свои огромные глаза, тихо сказала:

– Да, Олежка. Я тоже хочу со всеми.

В основном, все были только «за». Ведь мы чувствовали себя такими взрослыми: у нас выпускной!

– Ну что, тогда все решено. Только, я думаю, многим придётся переодеться, так что всех жду в парке у памятника через час после окончания официальной части. А сейчас идем в актовый зал, скоро там начнется торжественный «вечер».

Ольга Николаевна поднялась из-за учительского стола и направилась к выходу. Остальные не заставили себя ждать: с гомоном повалили за ней.

Мы чуть не опоздали. В актовом зале Марья Николаевна, директор школы, уже вышла на сцену, собираясь произносить торжественную речь. Когда мы вошли, она неодобрительно посмотрела на нас и взглядом указала на кресла. Мы как можно тише пробрались на свой ряд и устроились на мягких сидениях. Я нашел взглядом своих родителей и помахал им рукой. Мама помахала в ответ, отец сжал кулак. Мне показалось, они грустные какие-то, и очень заметно, что волнуются.

Началась торжественная часть, довольно скучная, как и все, впрочем, мероприятия такого характера. Никогда не понимал, зачем нужно целый час слушать различные по тексту, но одинаковые по сути, напутственные речи различных больших начальников? Дать возможность показать общественности власть предержащим, что им не безразлична наша судьба? Или, может, вон тому толстому дяденьке всегда хотелось выступить на сцене, но его не пускали? Больше ничего в голову не приходило, как я ни старался.