Шрифт:
Большевизм был не только следствием отрицательных сторон нашей прежней жизни, он явился великим учителем, залогом светлого будущего. Брестским договором он пробудил национальное в нас чувство, вылечил от беспорядка в имущественных, личных отношениях, от болтовни, революционной сантиментальности. Надеюсь, что отныне люди будут работать скромно, с постоянством (этого они не умели), будут уважать права других, настаивать на своих, пестовать их. И тогда… Как ни ужасна, бесчеловечно кровава была, подчас казавшаяся самоубийственной, анархия, – раз она миновала, то быть может в будущем мы будем считать ее болезнью, бывшею необходимой для обновления застывшего организма. Это все ужасно и, даже страшно подумать, но быть может столь обещающе в будущем…
Одно больно, нет подробностей о том, как строится там новая жизнь. Я думал, что Господь не приведет меня узреть спасенную Россию, теперь же во мне начинает теплиться надежда…
И все это принес чудный кофе дорогой Нины Ивановны…
Еще раз целую Ее ручки, а Вас и деток радостно и крепко обнимаю.
Ваш неизменно Гулькевич
36
9 X 1918
Простите, дорогой, что пишу Вам на этом несимпатичном мне казенном бланке [200] . Другой бумаги нет под рукой. Прошу также извинение за долгое молчание, но многообещающие события на Руси вызвали такой прилив посетителей ко мне, что потерял всякую возможность что-либо путное предпринимать. Даже газеты не успеваю прочесть, – о более мне приятном, как, например, беседовать с Вами, и мечтать нечего.
200
На бланке российского посланника в Стокгольме.
1) Насчет Арндта [201] телеграфировал в Омск. Как только получу ответ, немедленно сообщу. Вы мне ничего не должны. Счастлив, что чем-либо могу услужить Вам.
2) Большое спасибо за сведения о семье Геровского [202] . Постараюсь доставить ему утешительные вести, столь любезно доставленные Вами.
3) Михаил Ивановичу [203] передал слова М. И. Рост.[овского]. Терещенко благодарит своего тезку за хлопоты, но предпочел уехать на север – поездке в Лондон.
201
Арнт Хиллестад (норв.: Arnt Hillestad) – заведующий Христианиийским Отделением «Сибирской Пароходной, Промышленной и Торговой Компании» («The Siberian Steamship, Manufacturing and Trading Co.»), директором-распорядителем которой был почетный норвежский консул в Красноярске, предприниматель Йонас Лид (Jonas Lied).
202
По-видимому, речь о семье Георгия Юлиановича Геровского (1886–1959) – карпато-русского лингвиста, этнографа, педагога. Он являлся внуком А. И. Добрянского, братом Алексея Геровского. Русский был для него родным языком, и он с детства осознавал себя принадлежащим к русской народности. В 1907 г. Георгий Геровский поступил в Черновицкий университет, начал изучать славистику. В 1909 г. он поступил на филологический факультет Лейпцигского университета, где его учителем стал известный лингвист А. Лескин.
В 1913 г. Георгия и Алексея Геровских арестовали в Черновцах австрийские власти, по подозрению в государственной измене. Алексей был приговорен к смертной казни, но братьям удалось совершить побег и скрыться в России. В ответ были арестованы их мать Алексия, сестра Ксения и жена Алексея Геровского с двухлетним сыном. Их поместили в венскую тюрьму, где вскоре при невыясненных обстоятельствах умерла Алексия Адольфовна. В разгар Первой мировой войны Георгий Геровский поступил в аспирантуру Харьковского университета. В 1917 г. он успешно сдал государственные экзамены, после чего его собирались назначить на профессорскую должность. События революции помешали этому.
203
Терещенко Михаил Иванович (1886–1956) – крупный российский предприниматель, владелец сахарорафинадных заводов, крупный землевладелец, банкир. В 1917 г. – министр финансов, позднее – министр иностранных дел Временного правительства России. Весной 1918 г. эмигрировал в Финляндию, оттуда в Норвегию, затем жил во Франции и в Англии. Поддерживал Белое движение.
4) За архитектора – земно кланяюсь Вам! Какой Вы очаровательный человек. Вы не только выручаете бедных русских из тяжелого материального положения, но Вы нравственно в эту тяжелую пору поднимаете их. Россия, надеюсь, этого никогда не забудет.
5) Относительно Русских заграницею. Вы правы, у них печальная специальность, обливать друг друга грязью. Должен, однако, сказать, что в том повинна главным образом и проявляется их культурная отсталость. За англичанами такого греха не числится. К извинению Ваших Христианийских беженцев (здешних также) следует указать на то, что революционная волна выкинула сюда представителей самых различных и разнородных кругов, политически враждовавших между собою на родине. К сожалению, много среди них людей не почтенных. Для личного Вашего руководства прошу пользоваться мною без малейшего стеснения. Буду аттестовать их Вам без малейшей ira [204] , отмечая, понятно, люблю ли я их или нет.
204
Лат.: гнева.
События в России нарастают, хотя медленнее, нежели бы мы того желали. Очень боюсь, что Россия не успеет «родиться» к тому времени, когда начнутся мирные переговоры. Больно будет для нашего самолюбия, если мы на конференции не будем иметь ни представителя, ни голоса. Если даже мои опасения не совсем основательны, боюсь, что Россия, возглавленная Омском, не будет иметь того значения, которым ее можно было бы кредитовать, если бы ее столицей была Москва…
С Чупровым [205] постоянно говорим о Вас в минуты радости, сожалея, что не можем поделиться с Вами тем, что нас утешает в минуты грусти, бодримся мыслью о Вашей для нас столь ценной дружбе и благодарим бога за то, что нам дал в Вашем лице защитника и печальника всего Русского.
205
См. письма 14, 20, 25, 28, 31, 34.
Целую ручки дорогой Нине Ивановне, Вас и детей обнимаю. А Чупров шлет сердечный привет.
Всем сердцем Ваш Гулькевич
Не могу не кончить просьбою. Ко мне в прошлом году, когда большевики начали публиковать мои телеграммы, приходил интервьюировать от Soc.[ial] Dem.[okraten] молодой Nils Horney [206] . Юноша оказался столь приличным, что я его полюбил искренне. Удалось устроить, что Сербский Посланник посылает его на Македонский фронт. По пути он заедет к Вам. Будьте добры принять и обласкать его, как Вы всегда это делали в отношении всех Русских (хотя он Швед) и моих посланцев, в частности.
206
Нильс Хорней (швед.: Nils Horney) – шведский журналист и писатель. С 1914 г. сотрудничал с газетой Social-Demokraten. Автор книги воспоминаний Stora m"an och tidningsm"an: Fran Branting till Per-Albin. En reporters minnen fran fem decennier (Великие люди и публицисты: от Брантинга до Пер-Албина. Воспоминания корреспондента за пять десятилетий, изд. 1969).
37
30/17 X 1918 Стокгольм
Дорогой мой,
Надеюсь, что буду в состоянии собраться ответить на Ваши оба полученные одновременно письма от 15 и 28 сего месяца. Прежде всего, несказанно благодарю Вас за Ваше теплое, сердечное и беспеременное отношение к моим бедным соотечественникам. Вашу статью в Aftenposten, письмо ответное Kjaer’а [207] , Ваше новое маленькое письмецо по тому же поводу мною переданы Брантингу [208] , когда я искал уломать его. С Хельнером [209] спеться не удалось. Уж очень он заядлый чиновник. Следовательно, если здесь удастся что-либо сделать, и это будет достигнуто на базе Вашего хотя бы и непрямого вмешательства. Никто из Русских, настоящих сынов родины, никогда не забудет того, что Вы сделали и [неразб. – ред.].
207
Элиас Кьяэр (норв.: Elias Cathrinus Kiaer, 1863–1939) – крупный норвежский промышленник, владелец лесопильных и бумагоделательных фабрик, имел деловые интересы в России.
208
Брантинг Карл Ялмар (шв.: Branting Karl Hjalmar, 1860–1925) – политик, один из основателей и лидеров социал-демократической партии Швеции, видный деятель 2-го Интернационала, первый премьер-министр от социал-демократической партии. С 1887 по 1917 г. с перерывами редактировал центральный орган партии – газету Social-Demokraten.
209
Йоханнес Хелльнер (швед.: Johannes Hellner, 1866–1947) – шведский юрист, государственный деятель и политик, министр иностранных дел Швеции с 19 октября 1917 г. по 10 марта 1920 г.
Horney мне писал, что провел лишь один день в Христиании, спешил поймать пароход. Он был в «отчаянии», что не застал ни Вас, ни Rolf’а Tommessen’а [210] , к которому я его посылал. Он видел лишь Consett’а [211] , который был чрезвычайно мил к нему.
Относительно русских: очень дурное впечатление произвел на меня Гревс [212] . Пустой кутила, беспринципный, безидеальный, бесполезный «деятель». Это то, что бросается в глаза. Интересы брюха на первом плане. Но помимо этого вопрос о растрате стоит прочно… О нем я слышал в Петрограде, о нем много говорил Терещенко [213] . Гревс заходил ко мне, просил написать Вам, что он честный человек. Я отказал, основываясь на то, что его не знаю. Он предложил мне рекомендацию Шувалова [214] , милого, пречестного, но не разбирающегося в людях человека. Я ответил, что сообщу Вам мнение Шувалова без малейшего колебания. О дальнейшем я не заботился, и Гр.[евс] уехал.
210
См. письмо 18.
211
Контр-адмирал Консетт Монтегю Вильям Уоркоп Петер (англ.: Montague William Warcop Peter Consett, 1871–1945) – с 1912 по 1917 г. – британский военно-морской атташе в Дании, с 1912 по 1919 г. – в Норвегии и Швеции.
212
Возможно, Гревс Александр Петрович (1876–1936) – полковник (1913), генерал-майор (1919). Окончил орловский Николаевский кадетский корпус (1895) и Николаевское кавалерийское училище (1897). Участник Русско-японской войны, участник Первой мировой войны. Командовал лейб-гвардии Конно-ренадерским полком (1917). После революции участник Белого движения на юге России. В эмиграции во Франции.
213
См. письмо 36.
214
Личность не установлена.