Мне очень повезло, что я попал в опытно-показательную школу имени Фритьофа Нансена. Размещалась она недалеко от нашего дома в старом школьном помещении с прекрасно оборудованными кабинетами и возглавлялась обаятельным профессором географии московского университета Александром Сергеевичем Барковым, оставившим у меня самые светлые воспоминания.

В школе был довольно сильный состав преподавателей, многие из которых уже тогда были профессорами университета. Несмотря на то что эта школа родилась на базе бывшей гимназии, а не реального училища, учебная программа акцентировалась на точных науках. Большой удельный вес занимали, например, математика и физика. Помнится, в последнем классе активно работал у нас кружок высшей математики, которым руководил один из преподавателей университета. Может быть, поэтому большинство моих одноклассников в дальнейшем стали инженерами, учеными.

В старших классах очень были распространены доклады, чтения рефератов школьниками. Запомнился мой собственный первый доклад на тему «Есть ли жизнь на Марсе?» (как видите, эта тема и тогда была злободневной!). Готовясь к докладу, перечитал ряд книг, и прежде всего замечательную книгу профессора Ловелла, и даже изготовил несколько диапозитивов. Увлекались мы и школьными любительскими спектаклями. Помню, как я, маленький, худенький, подложив под камзол подушку, играл Фамусова в «Горе от ума» и старательно басил своим ломающимся голосом. Школа для нас была вторым домом, и в ней мы проводили большую часть нашего времени.

В последнем классе в 1922 г. перед всеми выпускниками встал обычный вопрос: кем быть? Что касается меня, то тут казалось все ясным — хочу быть инженером-судостроителем. Сказывались и мальчишеское увлечение морской романтикой, и многократные поездки с отцом на речных пароходах, которые я в свое время облазил от трюма до капитанского мостика, и то, что уже в последнем классе я старательно изучал известную книгу профессора Бубнова «Строительная механика корабля»…

Но моим мечтам не суждено было осуществиться. В Москве судостроительного вуза не было, а отпускать меня одного в Петроград родители категорически отказались. Пришлось остановиться на запасном варианте — пойти по стопам отца и поступать на водный факультет Московского института инженеров транспорта (МИИТ).

1923 год был первым годом решительного изменения социального состава учащихся, и прежде всего в технических вузах. Примерно четыре пятых вновь поступающих студентов пришли в институт после окончания рабочих факультетов. Зачисление в институт шло, конечно, после успешной сдачи экзаменов и только по путевкам профсоюзов (в данном случае профсоюза водников). Мне, как сыну старого инженера-водника, такую путевку дали.

Вступительные экзамены в вуз от выпускников средней опытно-показательной школы принимала тогда специальная комиссия при Московском отделе народного образования. Было это довольно страшновато для ребят. Меня беспокоили еще и возрастные нормы, так как я немного «не дотягивал» до установленного возраста… Но в конце концов все уладилось, экзамены были сданы хорошо, и осенью 1923 г. я стал студентом МИИТа.

И еще одно событие тех лет навсегда осталось в памяти. Рано утром 22 января 1924 г. радио и экстренные выпуски газет разнесли по всему миру печальную весть о кончине Владимира Ильича Ленина. «Его больше нет среди нас, — говорилось в Правительственном сообщении, — но его дело останется незыблемым…» Позднее была осознана эта мысль. А тогда, в те траурные дни, было лишь отчаянное горе, растерянность, не хотелось мириться с мыслью, что Ленина больше нет.

Как сегодня, помню тот студеный, сумрачный январский день, костры на улицах, Колонный зал Дома Союзов, бесконечный поток скорбящих людей у гроба Ильича, его спокойное, восково-матовое лицо, надрывающие душу торжественно-траурные гудки московских заводов, фабрик и паровозов во время похорон Владимира Ильича Ленина…

И наверно, каждый, кто проходил у гроба Ильича в Колонном зале или на Красной площади, думал: «Как же мы будем жить без тебя, Ильич! Что же надо сделать, чтоб твое дело жило вечно?!»

Тогда, в 1924 г., уже виделись реальные результаты титанической работы В. И. Ленина, большевистской партии и Советского государства по преобразованию страны. Успешно завершалось восстановление разрушенного народного хозяйства. Воплощался в жизнь знаменитый план ГОЭЛРО, ставший, по определению В. И. Ленина, второй программой партии. Об этом убедительно свидетельствовало строительство Каширской, Шатурской и других электростанций…

Забегая вперед, напомним, что к концу 1935 г. план ГОЭЛРО по выработке электроэнергии был перевыполнен почти в четыре раза!

Страна была на подъеме. Закладывался экономический фундамент социалистического общества. И это не могло не пробуждать творческой энергии у советских людей. Дыхание страны чувствовалось и в нашем институте.

В МИИТе трудились профессора Ф. Е. Максименко (гидравлика), П. А. Велихов (сопротивление материалов), И. П. Прокофьев (строительная механика), А. И. Фидман (гидротехника), А. В. Лебедев (химия) и многие другие знаменитые в то время ученые и педагоги. На многих кафедрах МИИТа велась активная научно-исследовательская работа. К ней на общественных началах привлекали студентов. Проблемы, над решением которых мы работали, зачастую были тесно связаны с насущными задачами советской промышленности, энергетики и транспорта.

Думается, что и сегодня такая деятельность является важнейшей частью работы наших высших технических учебных заведений. В те же годы, когда еще практически не были сформированы научно-исследовательские институты, вся основная научно-исследовательская работа базировалась на кафедрах вузов. Помню, что в то время я увлекался теорией статического расчета бетонных высоконапорных плотин. Даже нам, студентам, было ясно, что в ближайшем будущем на ряде горных рек нашей страны начнется строительство гидроэлектростанций. И эта тема представлялась не только теоретически интересной, но и практически актуальной.