В Тупике Прядильщиков было тихо и пустынно, после людных магазинов это успокаивало. Раз в месяц он забирал почту, выбрасывал яркую рекламу и оплачивал счета. Со временем денег становилось всё меньше, но его это не беспокоило.

Когда пришла весна и снег растаял, обнажив местами провалившийся асфальт с подгнившим за зиму мусором, пришлось купить пару рубашек с глухим воротником. Зельевар выбирал их, сцепив зубы, заставив себя не вспоминать жуткое ощущение прикосновения ткани к шее. Он вернулся из магазина злой, нагруженный пакетами – заодно обновил запасы белья – и впервые за этот год ему чего-то захотелось. Чего, определить не смог, и потому привычно потянулся к полке с чаем. Подумал. Выбрал травяной, с мелиссой и чабрецом. Какая разница? Заварил.

С тех пор по утрам и вечерам он снова пил чай. Его запасы тоже заканчивались, только быстрее, чем деньги. Было жалко, но делать что-то не хотелось.

А потом пришёл этот человек.

Он так давно не принимал гостей, и оттого не сразу понял, что громкий звук, отвлекший его от зелья, – звонок в дверь. Когда до него наконец дошло, сначала хотел не открывать. Он никого не приглашал; он занят, в конце концов! Но неведомый визитёр был нагл сверх всякой меры и продолжал трезвонить, пока зельевар не сдался.

Перед ним стоял невысокий, почти круглый человечек с пышными усами. По румяному лицу тёк пот – июнь выдался жарким. В руках человечек мял забавного вида кепку. Кажется, ему было неловко. Однако гневный взгляд хозяина ничуть его не напугал.

– Простите, что явился без приглашения, – сказал он. Голос у человечка был высокий, но не писклявый – нормальный тенор. – Мистер Снейп, я полагаю? Я Кевин Макномара, директор местной школы. Можно мне зайти? Я хотел бы поговорить с вами… Это не отвлечёт вас надолго, поверьте.

Он не поверил и, как показало время, правильно сделал. Впрочем, людей такого сорта он знал; если выслушать их, они уйдут раньше. Если прогнать, могут не уйти вовсе.

Северус Снейп посторонился, давая гостю пройти.

– Учтите, – сказал он, закрывая дверь, – я действительно занят, и вам придётся или быть лаконичным, или ходить за мной по всему дому, излагая ваше дело.

Он давно так много не говорил. Обычно ограничивался короткими репликами в аптеке, в супермаркете иногда удавалось и вовсе смолчать. Голос всё ещё хриплый, но уже восстановился почти полностью. Пара недель, и будет как новенький. А хотя – какая разница?

– Хорошо, – человечек радостно закивал, – конечно-конечно, у меня и в мыслях не было вам мешать! Собственно, дело, с которым я пришёл, такое… щекотливое…

Северус указал гостю на кресло, сам сел напротив. Чаю не предложил – только не хватало. Пусть говорит, что хотел, и уходит.

Не надо было вообще его пускать.

А, какая разница…

– Я уже сказал вам, что я директор местной школы. Видите ли, у нас самая обычная государственная школа*, не самые высокие зарплаты, не самые послушные дети… Одним словом, нам очень нужны преподаватели.

– Я не заинтересован… – резко начал Северус – и осёкся. Слизеринская прагматичность заткнула ему рот и напомнила о том, что денежки-то заканчиваются. Да, ты не заинтересован, вкрадчиво шептал внутренний голос, счастливый тем, что его наконец услышали, но тебе так или иначе придётся зарабатывать. Вне зависимости от степени испытываемого интереса. Или ты для того харкал тут кровью и ползком добирался до аптечки, чтобы сдохнуть от голода? Из нищеты ты вышел, в неё и вернёшься?

А Макномара уже лепетал что-то в оправдание.

– …конечно, элитный колледж, высокие зарплаты, я слыхал, – будь неладны эти старушенции, их никогда не видно, но они всегда всё обо всех знают, и ладно бы знали молча, так ведь сплетничают, – но мистер Снейп, помилуйте, вы же сейчас ничем не заняты. Вот уже год вы сидите здесь, совсем один, и вряд ли, уж простите мне мою бестактность, получаете за это жалование. Возможно, вы…

– Я могу обещать только одно: я подумаю, – гость неожиданно стал сильно утомлять Северуса. Сейчас он готов был согласиться на что угодно, лишь бы усатый директор ушёл.

– Хорошо, мистер Снейп, конечно же. Я зайду… ну, скажем, через месяц? Числа десятого? Тогда поговорим более предметно, я же понимаю, сейчас вы заняты…

Он говорил всю дорогу до двери. И только выпроводив его, Северус понял, что, кажется, всё-таки напугал смешного круглого человечка. Задавил авторитетом. Что там наговорили ему соседи – тот страшный стоголовый дракон, которого так боялась Петуния Эванс? Что он профессор всего на свете, лауреат трёх Нобелевских премий и одной Игнобелевской, почётный преподаватель в Британском университете? Забавно… Да что тут забавного, вдруг рассердился Северус. Припёрся дурак-маггл, оторвал его от дел, предложил идти работать спасибо хоть не дворником и ещё имеет наглость надеяться, что он согласится! Внутренний слизеринец хмыкнул и ехидно заметил: ну да, конечно, маггл виноват. Явился, понимаешь, негодяй такой, и в наглости своей рискнул хамским видом низвергнуть тебя от Высокой Вселенской Скорби к низменному весёлому настроению, фу! Да как посмел он отвлечь тебя, ты же был так занят, жалея себя, несчастного, а этот мерзавец чуть не вызвал на твоих искривлённых печалью губах улыбку! Тебе не кажется, что ты ему спасибо должен сказать? Подумай лучше о том, чего он от тебя хотел. Ну Северус! На что ты жить собираешься? Ах, отстань, Северус, привычно отмахнулся он. Как ты себе это представляешь? Чему я буду их учить, я же ничего из маггловской науки не знаю! И вообще, ты посмотри на меня… Да, кстати, ты посмотри на себя, Северус.