— Докладывайте чёрт побери, что там происходит!! — уже кричал голос из рации.

— Дом, это офицер Донован. Растительности и воды не видно. Здесь… Здесь словно пустыня, практически ничего кроме камней и редких кустов травы нет.

Какое-то время из Убежища не отвечали, после чего на связь вышла сама Крейн.

— Генрих. Генрих ты слышишь меня? Генрих, мы не знаем наверняка везде ли подобная ситуация. Вы должны понять, мы не можем выйти и начинать всё отстраивать просто над Убежищем. Нам нужны ресурсы. И самое главное — большие запасы воды. Сверьтесь со своими картами и пип-боями. Раньше на юго-востоке была большая река, возможно там вы найдёте воду. Генрих, ты слышишь?

— Да Мадлен…слышу.

— Генрих, связь может оборваться, но вы должны следовать инструкциям и найти нам подходящее и безопасное место. Учитывайте возможность радиационного заражения. Не забывайте про Рад-Х. Генрих, вы должны найти нам новый дом… Ты слышишь? Неудача недопустима.

— Слышу…Слышу тебя. «Тебе легко что-то требовать». Мы будем выходить на связь каждые полчаса, пока будет возможность. Когда что-то узнаем, мы вернёмся.

— Генрих напомни всем! Неудача недопустима! Вы НЕ можете вернуться с неудачей, ты слышишь меня?…

Но Генрих оборвал связь, он не хотел слушать её «маразматические речи». Уинслет всё это время внимательно слушал, и ему по-видимому не понравилась инициативность Генриха. Когда он положил трубку, Уинслет сказал, обращаясь ко всем:

— Нам пора, хватит глазеть! У нас есть миссия! Надеюсь, вы понимаете, что не закончив дела, мы не вернёмся. Нам попросту не откроют дверь. Мы либо вернёмся с победой, либо погибнем героями. Мы не имеем права подорвать дух всего Убежища!

Обречённые неизбежностью, идущие путями неизвестности — подобные поэтичные слова возникали в голове Генриха, когда они двигались вперёд. И хотя всё вокруг было неизведанным и интересным, усталость, которая возникла намного быстрее, чем они ожидали, подрывала их боевой дух на корню. Самым невыносимым была жара, совершенно несовместимая с их привычной средой обитания, и их обмундированием. Уинслету пришлось грубыми словами просить остальных расходовать воду очень сдержано, иначе она могла бы закончиться слишком рано. Пришлось одеть респираторы, так как воздухом было слишком тяжело дышать, и приступы кашля терзали лёгкие выходцев.

За первые пол часа пути они не нашли ничего интересного, кроме одного человеческого скелета, в остатках одежды, и засыпанную пылью лопату рядом с ним. Судя по всему, он погиб ещё во время бомбардировки. Каждый из выходцев подошёл, чтобы посмотреть на него. При этом у них возникало очень странное чувство, словно они прикасались к прошлому, позже они ощущали подобное каждый раз, когда находили нечто, что «пережило» бомбардировку. То, что раньше казалось таким обычным, для них было древними реликвиями, и порой они пытались утащить что-то маленькое с собой, даже не задумываясь, насколько эта вещь может быть радиоактивна. А ещё через час пути, они нашли остатки асфальтированной дороги, местами разрушенной или засыпанной. Вдоль дороги всё ещё стояли деревянные столбы с оборванными проводами. Недалеко от них, на самой дороге, стоял старый автомобиль, непоправимо повреждённый не только бомбами, но и временем. Хотя внутри ничего не было, он вызвал большой интерес среди выходцев, каждый пытался потрогать этот настоящий артефакт. «Крайслус! Это точно он!» — восторженно радовались разведчики, прикасаясь к изношенному корпусу. Он был таким реальным, и все истории о прошлом, что они слышали или читали, теперь уже не казались столь фантомными. Вначале у многих возникла идея пойти вдоль дороги и посмотреть, куда она приведёт, наверняка к чему-то интересному. Но Уинслет быстро напомнил остальным, куда именно им нужно идти.

Отряд отправился дальше на юго-восток, и когда большинство людей уже прошли, Генриху вдруг пришла в голову мысль проверить бардачок. Дверь заклинило намертво, поэтому ему пришлось чуть ли не до пояса влезть внутрь машины через окно. Пока Генрих капался в ней, Бен заметил, что его друг отстал, и вернулся обратно. Когда он подошёл к Генриху тот как раз вылез обратно, и держал в руке маленькую картонную коробочку, когда-то она была белая, но теперь очень пожелтела. Так же на ней был фиолетовый бантик, но его цвет теперь с трудом можно было узнать. Это был древний подарок, так и не нашедший своего получателя.

— Чего ты ждёшь? Открывай. — сказал Бен, как всегда улыбаясь скулами. — Подарок из прошлого выжившим потомкам!

Генрих ничего не сказал, но так посмотрел на Бена, словно говоря: «Ты прав». Он с лёгкостью разорвал древний картон, точнее тот практически развалился сам. Внутри оказался маленький сундучок, покрытый чёрным вельветом, он очень хорошо сохранился. Генрих с лёгкостью открыл сундучок, и в середине оказалось блестящее кольцо, по-видимому с бриллиантом.

— Это судьба Генрих! Честно говоря, я потрясён! — говорил Бен искренне смеясь.

Генрих был и сам потрясён, он смотрел то на кольцо, то на Бена.

— Я не очень то верю в судьбу.

— Теперь придется. Иначе я не знаю, как это объяснить. Это знак дружище. Но только проверь его на всякий случай на наличие радиации, если ты конечно не хочешь, чтобы Мередит светилась в темноте.

Генрих улыбнулся в ответ, и спрятал сундучок куда подальше, особенно подальше от Уинслета и его вездесущего помощника. Но Арчибальд медленно подлетел к нему и сказал своим машинным, но очень учтивым голосом: