– Этого недостаточно, - прорычал он.

Глядя на пришедшего в ярость мужчину, который был в два раза больше её и вполне способен раздавить, Индиго почувствовала себя пойманной в ловушку и начала паниковать. Ею овладели инстинкты и она, положив руку на его грудь, сильно толкнула.

Эрик с рычанием отшатнулся, и когда она убрала руки, на них была кровь. Она не помнила, когда вонзила в него когти.

Ещё больше паники.

Она пробежала мимо него. Или попыталась. Его рука сжала её шею. Она услышала крики. Его. Астрид. Слова ничего для неё не значили, когда она впилась когтями в его ладонь. Она не могла дышать. Он собирался её задушить.

Внезапно он её оттолкнул. Индиго споткнулась и упала назад, её голова врезалась во что-то твёрдое. Её глаза округлились, когда она увидела, как Эрик поднял окровавленную руку, с недоверием глядя на неё. Потом она моргнула и её проглотила темнота.

Глава 28

Индиго проснулась в постели. Она чувствовала запах Коралл, однако в поле её зрения находилась только Лейк. Костлявая женщина присела в нескольких шагах от неё, держа в руках чашку, и осторожно поглядывала на Индиго.

Потом появилась Коралл, вырвав чашку из её рук. Индиго попыталась сесть, когда Коралл сунула ей чашку, но её голова ощущалась, как каменная глыба.

– Помоги ей подняться, - сказала Коралл, заставляя Лейк нерешительно к ним приблизиться. Индиго попыталась протестовать, когда Лейк прикоснулась холодными руками к её подмышкам, однако слова застряли в пересохшем горле.

Лейк помогла Индиго сидеть, а Коралл дала ей чашку с водой. Они разговаривали между собой, и на мгновение Индиго могла только осознавать, как ужасно она себя чувствовала.

– Ты должна много пить, - сказала Коралл, толкая к ней вторую чашку воды. Она прозвучала нехарактерно бодро. – В противном случае, ты можешь вспомнить, что голодна, и потом действительно почувствуешь себя плохо, потому что тебя будет рвать каждый раз, как попытаешься что-нибудь съесть.

Когда Индиго поставила чашку вниз, она заметила свои пальцы. Кажется, её руки помыли, но под ногтями всё равно осталась кровь.

Кровь Эрика.

Она подняла руки перед собой.

– Я думаю… думаю, что я напала на Эрика.

Или это он на неё напал? В её сознании всё ещё был беспорядок.

– Ты уничтожила его руку, - нервно сказала впечатлённая Лейк.

Коралл добавила:

– Но это ничто, по сравнению с тем, что с ним сделал Стэн.

При упоминании Стэна пульс Индиго ускорился.

– Что случилось?

– Я знаю только то, что мне рассказал Сильвестр, - сказала Коралл. – Он вошёл сразу после того как Стэн нашёл тебя без сознания в комнате Астрид. Эрик тряс тебя, чтобы привести в чувства и Стэн на него набросился.

Индиго прикрыла рот дрожащей рукой.

– Он в порядке, - быстро сказала Лейк. – Сильвестру и Астрид удалось их растащить, прежде чем случилось что-то серьезное.

– Астрид, - сказала Индиго, практически простонав имя. – Она в порядке?

Обе женщины пошевелились, почувствовав себя неуютно.

– Она сейчас со своей сестрой, - сказала Коралл. – Так для неё лучше.

Индиго повалилась на бок.

– Эрик привёл меня, чтобы я ей помогла, а я ничего не могла сделать. Я не могла думать… я…

Её голова всё ещё кружилась.

Коралл неловко похлопала её по спине.

– Эрик не должен был к тебе подходить. Это всё его вина.

Индиго пыталась это опровергнуть, но всё что у неё получилось, это покачать головой. Она хотела Стэна.

***

Напряжение между двумя альфами искрило в воздухе. Зейн сидел на корточках, сжав руки в кулаки. Альфа Силуит выглядел так, словно был готов прыгнуть вперед при малейшей провокации. Напротив него сидел Эрик, который казался таким же готовым наброситься, но на всех без разбора.

На ключице Эрика был порез и Стэн знал, что под темной шкурой, которую он носил, было, по крайней мере, ещё пять, все от руки Стэна. То, что Стэн ранил своего брата, не ослабило его гнева. Потому, что он позже узнал о том, что произошло, перед тем как он вошёл.

Эрик потерял своих щенков. Возможно, они ещё не родились, но это была совсем другая потеря, которую Стэн понимал. Он не сомневался, что под холодным фасадом, Эрик боролся с горем от утраты будущего, которое он себе представлял и сопереживанием Астрид.