Он проснулся на рассвете как от толчка и уже через десять минут, сунув пачку бумаг со столика в атташе-кейс, бежал к лифту. Первое везенье: лифт был на 8-м этаже. Вниз!

— Привет, Симон.

Молодой смотритель гаража протирал глаза. Он ночевал в стеклянной конторке у входа.

— Доброе утро, Марк. Господи, неужто уже восемь часов?

— Нет, без тринадцати семь.

— Чего ты так рано подхватился? Лунный свет не дает покоя? — спросил Симон, зевая, и протянул ключи от машины. Марк улыбнулся, но времени отвечать у него не было. Симон снова задремал.

Машина завелась с первого поворота ключа. Надежный «мерседес». Вырулить на выход: 6:48. Приходится держаться в рамках разрешенной скорости. Он не имеет права никого подводить. На углу 6-й стрит красный светофор: 6.50. Пересечь Г-стрит, вверх по 7-й, светофоры пролетают мимо. Пересечение с Индепенденс-авеню: 6.53. Пересечение 7-й и Пенсильвания-авеню. Уже видно здание ФБР: 6.55. Вниз по рампе, остановка, показать пропуск ФБР охраннику, бегом к лифту: 6.57, лифт на 8-й этаж — 6.58. По коридору направо, вот и кабинет 7074, прямо туда, мимо миссис МакгГрегор, она в курсе дела. Да, она только взглянула искоса... Постучать в дверь кабинета Директора: ответа нет; входить — все по инструкции. Директора нет: 6.59; расположиться в удобном кресле. Директор опаздывает; улыбка легкого удовлетворения. Тридцать секунд восьмого; взгляд по комнате, интересно, долго ли ему придется ждать? Перед глазами дедовские часы.

Открылась дверь, и вошел Директор.

— Доброе утро, Эндрью.— Директор посмотрел не на Марка, а на часы.— Вечно немного спешат.— Молчание. Теперь уже семь раз пробило на башне старого почтамта.

Он опустился в свое кресло, и его большие ладони снова заняли привычное место на столе.

— Начнем с моих новостей, Эндрью. Мы только что установили личность водителя черного «линкольна», который упал в Потомак вместе со Стеймсом и Колвертом.

Директор открыл новую папку с надписью «Лично» и бросил взгляд на ее содержимое. Что было в ней такого, о чем Марк не знал и что должен был узнать?

— За рулем «линкольна» сидел Ганс-Дитер Гербах, немец,— сказал Директор.— Бонн сообщил, что лет пять назад он играл незначительную роль в банде мюнхенских рекетиров, но затем они потеряли след. Есть свидетельства, что он был в Родезии и выполнял какие-то задания ЦРУ. Бригада Белых Молний. Ленгли нам не помощник, да я и не жду от них до среды никакой информации. С ними всегда сложности... В 1980 году Гербах объявился в Нью-Йорке, но данных о его деятельности практически нет, не считая слухов и уличных сплетен, хотя останься он в живых...

Марк вспомнил трупы с перерезанными глотками в больнице Вудро Вильсона и подумал, что вряд ли немец остался бы в живых.

— Самое интересное, что мы обнаружили после аварии,— это то, что в обоих тормозах задних колес машины Стеймса и Колверта по маленькой дырке. И это согласно заключению наших ребят из лаборатории — следы от пуль. Если это верно, то, кто бы так ни стрелял, лучшие наши снайперы перед ним, что девочки из воскресной школы.

Директор повернулся к интеркому.

— Будьте любезны, миссис Макгрегор, проверьте, на месте ли Роджерс?

— Слушаюсь, сэр.

— Мы нашли отель, где Казефикис обслуживал ту компанию.

Постучавшись, вошел помощник Директора, улыбнулся Марку и сел.

— К делу, Мэтт.

— Должен сказать, сэр, что владелец «Золотого Утенка» очень неохотно признал, что 24 февраля он посылал Казефикиса обслуживать небольшой ленч в номере отеля на Висконсин-авеню в Джорджтауне. Человека, который сделал заказ, звали Лоренцо Росси. Он настаивал на том, чтобы официант не понимал по-английски. Платил наличными. Мы пропустили фамилию Росси через все компьютеры — пусто. Скорее всего псевдоним. Та же история в Джорджтауне. Владелец отеля говорит, что номер был снят мистером Росси на 24 февраля, меню подготовлено, но гостиничной обслуги не требовалось, деньги были уплачены наличными. Росси примерно пяти футов и восьми дюймов ростом, смугловат, никаких запоминающихся примет, темные волосы, носит солнечные очки. Владелец подчеркнул, что он «смахивает на итальянца». Никто в гостинице не знал, кто устраивает в тот день ленч в этом номере, да и не интересовался. Боюсь, что там мы ничего больше не выжмем.

— Согласен. Думаю, что такому описанию отвечает любой итальянец с улицы,— сказал Директор.— Если бы только у нас было пять лет, а не пять дней. Узнали вы что-нибудь в больнице, Мэтт?

— Там сам черт ногу сломит, сэр. Здание полно людей, которые приходят и уходят круглые сутки. Постоянные смены работников. Они даже не знают своих коллег, не говоря уж о посетителях. Вы можете бродить там целый день с ломом на плече, и никому не придет в голову спросить, кто вы и что здесь делаете?

— Впечатляюще,— сказал Тайсон.— Ну, Эндрью, чего за прошедшие сутки достигли вы?

Марк открыл свой блокнот в синей пластиковой обложке. Он сказал, что, если исключить тридцать восемь сенаторов, которых не было в Вашингтоне 24 февраля, остается шестьдесят два сенатора. Он положил их список перед Директором, который проглядел его.

— Большая рыба плещется в этом грязном пруду, Эндрью. Продолжайте.

Марк рассказал о встрече с греческим священником. Он ожидал суровых упреков за то, что сразу не обратил внимание на отсутствие бороды, и ожидания его не обманули. Признав свою вину, он продолжил: