–  Сфера физиков…

–  Не только. Биологи, мне думается, найдут на этом пути бесчисленные клады. Вспомни, почти пятьдесят лет назад Резефорд сумел превратить один элемент в другой, облучая азот альфа-лучами полония. После этого опыта была целая серия превращений. Биологам следует повнимательнее отнестись к работам физиков.

–  Ты полагаешь… - медленно начал Карел, заранее зная, что брат перебьет его.
– Ты полагаешь…

Тот понял нехитрую затею, но развивать мысль не захотел. Вместо этого сказал:

–  Ты сам прекрасно знаешь, о чем я… Ты работаешь и в этой области, только, мне кажется, еще робко. Поезжай в Москву. Кажется, там есть очевидные успехи. Молекулы живой клетки, если их хорошенько поворошить изнутри, не раз заставят биологов ликовать и радоваться. Может быть, ты и найдешь ответ на главный вопрос о жизни и смерти. Физики уже знают, чем можно расшатать самые крепкие молекулы. А вот биологи… Попросту говоря, вы отстаете.

Ласкар осекся, болезненно сморщился и полез в карман за своим драгоценным лекарством. Карел выругал себя. Брат нуждается в покое, устал и пришел отдохнуть, а он затеял бесконечный разговор на тему, которая не может не волновать его.

–  Будем спать, - сказал он.
– И прекратим пока разговор. Если хочешь, утром обменяемся мнениями на этот счет. Ужин тебе давать?

–  Спасибо, не хочу.

–  Может быть, чай?

–  Вот разве кефир…

Карел виновато развел руками:

–  Кофе, чай, даже коньяк… А кефира нет. Не люблю и не держу.

–  Ну, для тебя это будущее.

Ласкар осторожно поднялся и, сгорбившись, стал стелить себе на диване. Он быстро улегся, повернулся на спину и закинул руки за голоду. Карел не спешил. Понимал, что все равно не уснет. Слишком много тем для размышлений.

–  Вот оправится твоя Эдит, с нее ты и начни, - сказал вдруг Ласкар.
– Ее организм основательно расшатан. Самый удобный момент для эксперимента уже из другой области.

Карел сразу понял его, но все-таки переспросил:

–  Ты что имеешь в виду? Из какой области?

–  Излучение… В пределах толерантной дозы, разумеется.

–  Да, пожалуй. Впрочем, это уже было, Ласкар. Я пробовал.

–  Ну и что?

–  Ничего обнадеживающего.

–  Не верю!
– твердо сказал Ласкар. И повторил: - Не верю.

В комнате установилась тишина. Карел все еще не уходил. Ласкар лежал с закрытыми глазами. Уснул? Но он вдруг сказал, не открывая глаз:

–  Надо быть счастливчиком, вундеркиндом, чтобы добиться успеха с первого раза. Не рассчитывай на это, Карел. Тысяча неудач, а в тысячу первый раз… Хватит ли у тебя сил и упорства?

–  То, что я сделал… - начал Карел, но старший брат с какой-то несвойственной ему жестокостью перебил его:

–  То, что ты сделал в этой области, страшно мало, недостаточно, это только начало. Пойми, Карел, ты только подошел к границе обширного и пустого поля. Тебе предстоит засеять его и собрать жатву!..

В кабинете коротко звякнул телефон. У Карела дрогнуло сердце. Неужели что с Эдит? Незнакомый голос в трубке сказал:

–  Есть телеграмма на имя вашего брата…

–  Он здесь, - ответил Карел.

–  Тогда я прочту вам, - предложила телефонистка.

–  Я слушаю.
– Карел смотрел на брата, как бы спрашивая у него разрешения.
– Да, да, слушаю. Из Урдона? Так, так. Подпись? А, от Хеллера! Спасибо. Сейчас же передам.

Положив трубку, Карел сказал:

–  Ганс Хеллер поздравляет тебя с днем нашей революции, желает успехов и новых достижений.

Ласкар улыбнулся.

–  Весьма польщен. Ганс вообще очень внимательный друг. Никогда не забывает своего университетского товарища. Кстати, вот это лекарство прислал тоже он. Собственное производство.

–  Насколько я знаю, фирма Хеллера до сих пор производила лишь препараты для престарелых. Именно на этом поприще мы с ним познакомились. Если Хеллер занялся нитроакопентоном, значит фирма расширяет свою деятельность.

–  Все может быть. У вас с ним разные дороги, Карел. И пусть будет так. Как ученый, Хеллер уже в тупике. А ты… - Он вдруг замолчал. Часы показывали половину второго.
– Пора спать, - сказал он и отвернулся к стенке.

Карел ушел в кабинет, потоптался у телефона, затем набрал номер лаборатории и вполголоса спросил:

–  Что нового?

Дежурная лаборантка сонным голосом ответила, что все в порядке, крольчиха успокоилась, она в забытье.

–  Где Данц?

–  Спит. Домой он не ушел.

–  Отлично!
– сказал себе Карел и тоже стал укладываться.

Утром он снова связался с лабораторией. Данц весело ответил:

–  Ожила Эдит. О удовольствием ест морковь.

–  Дадим ей немного отдохнуть, Данц. Я сегодня приду немного позже, пожалуйста, распорядитесь сами.