Спрятав злость, Босой и не думал роптать. Кротко глядя снизу вверх на Борхарда, праведник даже попытался облобызать ударившую его руку, но король брезгливо убрал ее за спину.

– Прости мое рвение, великий король! – забормотал Босой смиреннейшим голосом. – Я вне себя от подлого покушения на жизнь моего спасителя – короля. Ведь когда обрушилась глыба, стой вы на пару шагов ближе, и… Тут дело не обошлось без подлой измены. Как изверг тайно пробрался в башню? Измену надо вырвать с корнем…

– Это не твое дело – творить расправу, – отозвался король, остыв от недавнего бешенства. – Делай то, зачем я тебя освободил – зови народ на священный поход. А сейчас пшел вон!

– Воля короля – закон! – послушно кивнул Босой. – Вот только…

– Только что? – недовольно обернулся Борхард.

– Тело подлого изверга. Надругаться положено над ним… Традиции города… Людям нравится, когда их соблюдают. Чудовищность преступления лазутчика требует глумиться над его телом, протащить через весь город, выпотрошить, и вывесить…

– Ни в коем случае, Государь! – подал голос Люгер. – Изверги не прощают такого. Когда их воины гибнут в сражении – их торжественно хоронят. Но если дурное случается с телами погибших – они мстят чудовищно… Город, где случится такое, они выжгут дотла, уничтожив до последнего жителя.

– А что это ты так печешься о трупе изверга? – возмутился Босой. – Соскучился по хозяевам? Холуй извергский? Мечтаешь снова им ноги мыть, рабская душонка…

Удвоившаяся ненависть к Люгеру сквозила в каждой ядовитой реплике фанатика. Босой начинал исподтишка мстить за добро.

– О чем он? – поинтересовался король.

Подлые обвинения словно отравили дыхание Люгера, шарлатан побледнел, и задохнулся.

– Он вырос в рабстве у извергов. Продался им. От веры нашей отступился… Их подлых идей нахватался! Я измену чую раньше, чем нечисть, – заявил Босой тыча пальцем в задыхающегося Люгера.

– Вали отсюда, надоел! И придурки твои – вон! – король брезгливо указал на дверь оживившемуся праведнику. – Начнешь мешать – раздавлю.

Первыми ринулись наружу малолетки. Они порядком струхнули. Босой изобразил смирение перед несправедливостью, и тоже двинулся к выходу.

– Хотя, подожди! – неожиданно передумал король.

Борхард обернулся к начальнику охраны.

– Выдайте этому психу тело изверга, указал он на Босого. – Пусть глумятся, раз такова почтенная традиция этого города… Проследи.

Добившись своего, Босой горделиво вышел из дома.

– Государь! Не обрекай город, отдав Босому останки изверга. Если войска не удержат оборону – изверги устроят здесь кровавую бойню, в этом несчастном городе не останется ни единой человеческой души… – подал голос Люгер. – Это будет ошибкой… Пощадите женщин и детей!