К счастью, спасение оказалось совсем рядом — повернув за очередную колонну, мы оказались перед узким, не шире полуметра, лазом в стене, откуда в ледяную пещеру проникал рассеянный зелёный свет. Правда, в настоящий момент, свет не поступал, поскольку лаз оказался наглухо перекрыт массивной задницей Шведа, покидавшего сие славное место. Стоило этой заднице освободить выход, и я немедленно забросил туда Оксанку, удерживаясь, чтобы не полезть первому. Зверь, стоявший около стены, молча мотнул головой и не дожидаясь особого приглашения, я нырнул в лаз, пихая рюкзак перед собой. За спиной послышался скрежещущий звук омерзительного вопля, оборванный длинной очередью из автомата. Кто-то наподдал мне под зад вытолкнув, как пробку из бутылки. Силой, которая помогла мне преодолеть препятствие, оказался Зверь, дышащий, точно бегун после марафонского бега. Едва мы выбрались наружу, как Теодор захлопнул массивный металлический люк, с изображением жуткой крылатой твари, скалящей клыкастую пасть. Громко щёлкнули шесть запоров, расположенных по окружности люка, и наш предводитель облегчённо вздохнул, ослабив воротник бушлата.

Утробно скрежетнуло с обратной стороны запертого люка и через металл прорвалось гулкое эхо слышанного мной ранее вопля. На всякий случай я отодвинулся подальше — мало ли, какая гадость притаилась с другой стороны металлической крышки.

— Слава Богу, — сказал Теодор, косясь на Круглого, успевшего вернуть на своё азиатское лицо маску невозмутимости, — что мы находились так близко к выходу. Будь мы чуть дальше…

Он не договорил, покачав головой, но на его лицо легла тёмная тень. Почему-то мне не хотелось напрягать воображение и представлять ту мерзопакость, которая опускалась к нам из мрака.

— Б…дь! — с чувством выдохнул Зверь и изо всех сил ударил Круглого кулаком в живот. Тот тихо крякнул и согнулся, — знал бы ты, мудолом, какое дерьмо я там видел! Самого бы засунуть в эту жопу!

Тяжело дыша, Круглый выпрямился и потёр ушибленное место. Похоже он собирался возразить, но передумал. Возможно, причиной тому была Вобла, с тихим шиканьем вонзившая в его бок свой локоть. Остальные не обращали внимание на эту краткую разборку, но вовсе не из опасения получить свою долю оплеух. Их внимание оказалось приковано к зрелищу новой пещеры, куда мы угодили.

Эта оказалась ещё больше предыдущей (откуда, чёрт побери, берутся эти пространства?!) и освещена намного лучше. Стены исполинского помещения уходили на огромную высоту, где соединялись в купол, фосфоресцирующий слабым красноватым светом. Мне показалось, будто с потолка на нас взирают огромные изображения чьих-то печальных лиц. Но были ли это действительно картины невероятных размеров или просто игра теней — не знаю. Гигантские колонны, напоминающие оплывшие свечи, вырастали из бугристого пола и вонзались в потолок. Стволы колонн изгибались под невозможными углами, оставив меня в недоумении: как подобные конструкции — природные они или нет — умудряются стоять, не разрушаясь?

Мы находились на небольшой площадке, окружённой невысоким барьером, сохранившим следы древней лепки. Сейчас эти скульптурные изыски седой древности напоминали неудачные копии человеческих гениталий. Балкон возвышался над полом пещеры метров на десять и от него вниз вела крутая узкая лестница, состоящая из выщербленных потрескавшихся ступеней. Насколько я мог заметить, подобных балкончиков было не менее двадцати, правда большая часть из них, оказалась завалена каменными обломками, преграждавшими путь возможному путешественнику. Неровная каменистая поверхность пола больше всего напоминала, виденный мною ялтинский пляж с его изобилием овальных булыжников. Кое где, между колонн, я заметил проплешины, посреди которых чернели круглые отверстия, защищённые низким бордюром. Эти дыры напоминали колодцы, но по какой-то причине вызывали сильное беспокойство. Казалось, будто это глаза огромного злого существа, наблюдающего за незваными пришельцами.

— Может быть немного передохнём? — заикнулся тот, кого Оксанка назвала Евгением Матвеевичем Жуковским, — ноги всё-таки болят, после вашего катка.

— Тебе сообщат, когда наступит время примостить задницу, — отрезал Швед, который с каждой минутой, вёл себя всё увереннее.

— Привал будет сразу, после того, как мы пройдём этот участок, — негромко сказал Зверь и положил руку на плечо лысому, отчего тот пригнулся к земле, — А ты — заткнись. Здесь указания отдаю я.

— На запад, от четвёртого колодца, — бормотал Теодор, присев на плоский камень и разглядывая разложенные вокруг карты. В руках у него обозначился знакомый мне чёрный том, — хоть убей не понимаю, чем руководствовался Казимир. Казалось он ничуть не задумывался, когда выбирал нужный колодец.

Зверь склонился над ним и подобрал один из листов, задумчиво поворачивая его из стороны в сторону. Потом он посмотрел поверх листа на панораму зала и похлопал Емельяновича по плечу. Когда тот поднял голову, гигант показал ему некую точку на карте, а затем протянул палец вперёд. Лицо Теодора просияло.

— Огромное спасибо, — сказал он, укладывая карты в планшет, — откровенно говоря, я не скоро догадался бы проверить именно этот план.

— Без проблем, — невозмутимо отрезал Зверь, — у меня идеальная память на подобные вещи.

— Почему-то мне не по себе, — сказала Оксанка, стоящая за моей спиной. Обернувшись, я увидел, как она подозрительно косится на огромные колонны, тлеющие бледно-зелёным сиянием, — возможно я чересчур часто повторяю одно и то же, но это проклятое место доводит меня до безумия. Может — это какой-то эксперимент? У меня крыша начинает уезжать, когда я пытаюсь представить, где мы можем находиться.

— С радостью бы успокоил, — мрачно сказал я, придвинувшись к ней и поглаживая крутые бёдра, обтянутые джинсами, — однако должен признаться, мне и самому до охренения страшно.