Через месяц работы в офисе мне, наконец, дали настоящее дело. Джейн Вольтури против Аро Вольтури — развод двух истеричных людей, где я и адвокат со стороны супруга находились на линии огня.

«Эдвард», - простонала я мысленно, глотая слезы и направляясь на кухню.

Эдвард Каллен, адвокат Аро, приезжал ко мне по несколько раз на день с предложениями, которыми сыпал его клиент. То он предлагал Джейн всю недвижимость, нажитую совместно, то отдавал сорок пять процентов акций корпорации лишь бы их сын жил вместе с отцом.

Мое терпение закончилось, когда ужасно красивый и страшно замученный Каллен приехал ко мне на съемную квартиру с очередным бредом.

Для начала я его отчитала как следует за то, что является к одинокой девушке в одиннадцать часов вечера, затем, пронзительно завизжав, кинулась в комнату, поскольку вспомнила, что на мне была лишь растянутая футболка, едва прикрывавшая зад. Он рассмеялся, но не ушел.

За чашкой кофе мы договорились, что он больше не будет мне пересказывать предложения Аро, поскольку и я, и моя клиентка, и даже сам Каллен знали, что предложения не могли быть осуществлены. Вольтури лишь искал цену, за которую Джейн продаст ему сына, чтобы потом манипулировать ею.

Эдвард все также приезжал ко мне несколько раз на день, но теперь он то и дело теребил очки в своих руках, отводил глаза, да и я краснела. Мы шли в кафе и просто выпивали по чашке кофе, где разговаривали далеко не о деле. О студенчестве, о родителях, о погоде, но никак не о разводе Вольтури.

Я была жутким адвокатом! Я лила слезы, когда Джейн и Аро внезапно помирились и укатили на Мальдивы вместе, не явившись на первое слушание. Когда Эдвард пришел в тот вечер ко мне...

Мы стали жить вместе. В августе он настоял на том, чтобы съездить в мою деревню. Здесь он попросил меня стать его женой. Свадьба должна была состояться в феврале — на День Святого Валентина.

Мы были неразлучны, до того как он не взял дело Блека. Семнадцатилетнего парня обвиняли в убийстве семерых человек, но Эдвард был уверен, что его подопечный не виноват. Мой жених стал пропадать вечерами, ночами. Он пах, кажется, всеми проститутками Лондона и водкой, когда возвращался.

Я терпела, я верила ему, но когда он заявил, что в сочельник будет работать... Я впервые со времен Вольтури закатила ему скандал. Подушки, журнал, что-то еще — все, что попалось мне под руку, полетело в Эдварда. Я верещала как сотня дельфинов, пока не спряталась в ванну, чтобы не показать своих слез. Впервые за четыре года, с тех пор как не стало родителей, я могла быть в праздничный вечер в кругу семьи, но вместо этого...

Смахнув предательскую слезу, грозившую упасть в тесто, я попыталась взять себя в руки.

Когда я вышла из ванной комнаты, Каллена не было дома. Когда он вернулся в свою квартиру, где мы жили, не было уже меня.

Хедстоун... Именно сюда я сбежала от него и своей обиды. Накануне случившегося я выиграла несложное, но очень важное дело, мистер Вебер отпустил меня на три недели без лишних вопросов. Пока я не знала, что буду делать дальше. Вернусь ли в деревню, или попробую начать в Лондоне все сначала. Работа у меня есть...

«Нет, пока я не способна думать здраво!» - ругнулась я, заталкивая противень со сладкими пирожками по фирменному рецепту Свонов, в духовку.

Мой дом был уже чисто убран. Более того, я даже повесила над входной дверью гирлянду из остролиста. Я устало опустилась на стул, думая об Эдварде.

Расстроился ли он? Или действительно ему было все равно, раз он даже не попробовал постучать в захлопнутую дверь? Что он сейчас делает? Снова собирает материал или проводит время в объятиях какой-нибудь девицы?

Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Кто-то, не дожидаясь ответа, распахнул ее.

– Белла, я так весь дом могу вынести, пока ты доберешься до двери, - обернулся мистер Хейл, который что-то упорно пытался пропихнуть в дверь.

– Кого мне бояться в Хедстоуне, мистер Хейл?
– парировала я, пытаясь заглянуть за его плечо.
– Что у вас там?

– Как что? Что за девица?! Конечно, елка! Думаешь, мы бы позволили тебе праздновать Рождество без елки?
– прокряхтел он.

– Елка?
– удивилась я.
– Может вам помочь?