А видя, как упорно Пракс ищет дочь, Холден осознал, что очень хотел бы проверить, каково это: до смерти нуждаться в присутствии другого человека. Познакомить родителей с новым поколением семьи. Показать им, что все силы и энергия, которые они вкладывали в сына, не пропали зря. Что он передаст их дальше. Кажется, ему ничего так в жизни не хотелось, как увидеть их лица, когда он покажет им ребенка. Своего и Наоми.

Фред не дал ему времени: сперва превратил в костолома на службе АВП, а вот теперь — случилось это. Холден поклялся, что, если выберется с Ганимеда, Фред поплатится за все.

Амос снова остановил отряд, и Холден, очнувшись от задумчивости, понял, что они подошли к порту. Он почти не заметил дороги.

— Похоже, все чисто, — сказал Амос.

— Наоми, — позвал Холден, — что там вокруг корабля?

— С виду и здесь чисто, — сказала она, — но Алекса беспокоит…

Электрический взвизг оборвал ее голос.

— Наоми? Наоми!

На вопли Холдена никто не ответил. Тогда он обратился к Амосу:

— Быстро к кораблю!

Они бросились к докам со всей скоростью, какую позволяли избитые тела и раненый у них на руках. Холден, держась последним, на бегу скинул с плеча винтовку и снял ее с предохранителя.

Они пробегали извилистыми коридорами портового сектора. Амос разгонял пешеходов криками и своим угрожающим видом. Старуху в хиджабе отнесло в сторону, словно сухой лист ветром. На самом деле она была уже мертва. Если протомолекула на воле, всех, кого оставлял позади Холден, уже можно было считать покойниками. Сантичая и Мелиссу Супитаяпорн и всех, кого они пытались спасти. Всех бунтовщиков и убийц, бывших нормальными гражданами, пока не рухнула экосистема общества. Если протомолекула на воле, все они мертвы.

Так почему же они живы?

Холден отринул эту мысль. Позже — если будет какое-нибудь «позже» — подумает. Кто-то заорал на Амоса, и тот вместо ответа дал одиночный выстрел в потолок. Портовая охрана, если она и таилась где-то за спинами стервятников, выслеживающих новые поставки, задержать их не пыталась.

Они остановились перед закрытым люком «Лунатика».

— Наоми, ты здесь? — позвал Холден, шаря в кармане в поисках карточки-ключа. Он далеко не сразу вспомнил, что отдал ключ Венделлу.

— Венделл, открой нам дверь.

Венделл не отвечал.

— Открой… — Холден осекся, увидев, что Венделл круглыми глазами уставился ему за спину. Обернувшись, он увидел пятерых — все земляне — в серых боевых скафандрах без значков. Все с крупнокалиберным оружием в руках.

«Нет», — подумал Холден и, подняв винтовку, описал широкую дугу плюющимся стволом. Трое из пяти упали, их броня окрасилась красным. Новый Холден возликовал, старый молчал. Ему было все равно, кто эти люди. Служба безопасности станции, военные с внутренних планет или последние наемники с уничтоженной тайной базы он готов был убить всякого, кто мешает вывести команду с зараженной луны.

Холден так и не увидел, кто дал выстрел, сваливший его с ног. Только что он стоял, разряжая магазин в серую броню, и вот уже кузнечный молот бьет его в правое бедро. Падая, он заметил, как Амос одной очередью автоматического дробовика снял еще двоих серых.

Холден перекатился на бок, чтобы проверить, не ранены ли его люди, и увидел, что те пятеро были только половиной команды. Пинквотерские уронили оружие и подняли руки при виде еще пятерых, вышедших из коридора за спиной.

Амос их не увидел. Он выщелкнул пустой магазин и снимал с портупеи новый, когда наемник прицелился ему в затылок и спустил курок. Шлем слетел, и Амос рухнул лицом в ржавый металл. Из-под его головы по полу расплескалась кровь.

Холден пытался заменить магазин своей штурмовой винтовки, но руки не слушались, а между тем один из солдат подошел и пинком вышиб у него оружие.

Холден еще успел увидеть, как оставшиеся на ногах охранники «Пинквотера» скрываются в черных мешках, а потом такой же мешок накрыл и его.

Несколько кабинетов в здании ООН отдали в распоряжение марсианской делегации. Мебель и них была из натурального дерева, и на стенах висели настоящие картины, а не оттиски. От ковра пахло новизной. Бобби решила, что либо весь состав ООН обитает в королевских покоях, либо они лезут вон из кожи, чтобы произвести впечатление на марсиан.

Торссон вызвал ее через несколько часов после разговора с Авасаралой и приказал завтра явиться к нему. Сейчас она ждала в приемной, сидя на стуле вишневого дерева в стиле Бержере с зеленой бархатной подушкой. Такой стул на Марсе обошелся бы ей в двухлетнее жалованье. Экран в стене прокручивал новости без звука, и от этого программа представлялась бессмысленной, а иногда и жуткой чередой картин: два диктора в голубой студии; пожар в большом здании; женщина, шествующая по белому залу и оживленно жестикулирующая обеими руками; боевой корабль ООН с серьезными шрамами на борту, причаленный к орбитальной станции; краснолицый мужчина, говорящий что-то прямо в камеру на фоне незнакомого Бобби флага.