— Я послал за брадобреем и портным. Тебе понадобится соответствующая одежда, если ты собираешься вращаться в тех кругах общества, которых требует твоя святая миссия, — изрек Кощей. — Позже вечером придет некто, кто посвятит тебя в следующую ступень твоего религиозного образования. Но пока — расслабляйся. Смой дорожную пыль.

— Безусловно, вы должны принять ванну первым, святой пилигрим.

— Фу! Если душа чиста, то состояние тела ничего не значит. Я пребываю в состоянии совершенной благодати, и поэтому не важно, если от меня несет как от козла. Умирай я от проказы, все равно бы пах сладостно для ноздрей Господа. Ты, однако, слаб духом, поэтому тебе надо искупаться. Делай, как я говорю. Нам еще многое предстоит, и, подозреваю, спать тебе сегодня ночью не придется.

— Святой отец, вы до сих пор не просветили меня, с какой целью мы прибыли в Москву.

— Потом.

— И, кстати, как, во имя всего святого, мы за это заплатим?

— Потом, я сказал! Мне тебя что, стукнуть? Пошел! Мыться!

Отмокая в теплой воде с мыльной пеной, Аркадий чувствовал себя как в сказке. Он плавал в золотистом мареве комфорта и богатства. Но в реальном-то мире пилигримы с изгнанниками так не обращались, верно ведь? Кощей говорил о святой миссии. Только во сне духовное путешествие могло начинаться в подобной обстановке. Пока Аркадий отдыхал, странник топал по номеру, распаковывая сумки и расставляя те скромные пожитки, которые они привезли с собой. Юноша, затаив дыхание, вслушивался в молитвенное бормотание святого человека. Что ж, очевидно, так все и делается в Москве.

Аркадий закрыл глаза, улыбаясь. Блаженство не может продолжаться долго. Но он насладится им, пока есть возможность.

После ванны горничная принесла в номер сотню белых тарелочек с закуской (по крайней мере, Аркадию так показалось). В ассортименте была копченая рыба, икра, вяленое мясо, салаты, сыры, пикули и множество других деликатесов. Имелись также кувшины кваса и морса и больше бутылок водки, чем Аркадий когда-либо видел выставленными для двоих обедающих. Юноша мстительно атаковал все яства, но ему далеко было до аппетита Кощея. Громадные количества еды и алкоголя исчезали в утробе странника без малейших внешних признаков сытости или опьянения. Это ошеломляло.

Когда они поели, в номер постучался портной — снять с Аркадия мерки. Кощей подробно расспрашивал мастера о том, что носят нынче молодые люди высшего класса, и заказал дюжину костюмов для самых разных случаев, включая ботинки, перчатки, шляпы, трости и прочие требующиеся светскому щеголю мелочи.

Аркадий пытался возразить, что Кощей проявляет чрезмерную щедрость. Но затем прибыл цирюльник, а с ним и маникюрша, и вскоре юноша обнаружил себя побритым, подстриженным, отполированным и напудренным с ног до головы.

Потом Кощей критически его оглядел.

— Думал взять тебе наставника, чтобы обучил тебя поведению и манерам. Но черного кобеля не отмоешь добела. Твоя истинная природа ни от кого не укроется.

— Да, святой отец, — смиренно согласился Аркадий.

— Ты из провинции — и притворяться в обратном мы не можем. Но на один сезон налета экзотичности хватит, чтобы сделать выскочку вроде тебя вхожим в приличное общество. Будь естественным, а остальное приложиться.

— Но зачем, для чего? Я бы хотел узнать, в чем именно заключается моя миссия. У вас есть на меня какие-то планы — это понятно. Но каковы они, что мне надо делать? — спросил Аркадий и обвел рукой комнату, банные полотенца, свечи и стол, совершенно незаметно очищенный от пустых тарелок — все как-то… просто в голове не укладывается.

— Да. Ты прав. Истина находится полностью за гранью твоего понимания. Но я могу сказать тебе, что…

Вдруг в дверь раздался стук.

— А! Вот и она! Не откроешь?

Аркадий подчинился, мимо него метнулась женщина, которая бросилась Кощею в объятья. Она поцеловала странника глубоко и страстно. Затем опустилась на колени и поцеловала ему ноги. Кощей с улыбкой поднял ее.

— Доченька!

— Святой отец! — она запустила пальцы в его бороду. — Как давно я не познавала радость твоего тела.

У Аркадия глаза на лоб полезли. Может, он и нездешний, но не настолько невежествен, чтобы не знать, что дама в подобном коротком наряде, с таким макияжем и манерами могла принадлежать лишь к одному сословию. Смесь изумления и тревоги всколыхнула фамильное высокомерие Аркадия.

— Зачем ты приволок эту… шлюху сюда?

Румяная женщина лукаво взглянула на юношу. Кощей неодобрительно поцокал языком — не на проститутку, но на него, Аркадия!

— Разве Господь не вездесущ? — требовательно спросил Кощей. — Неспособный увидеть Бога в блуднице вряд ли найдет Его где-то еще. — И он опять повернулся к женщине: — Сними свои одежды, дитя мое.

Аркадий полагал, что исчерпал возможность изумляться. Но нет! Девица моментально выполнила повеление пилигрима, обнажив тело, явно намекавшее на невиданное блаженство. В одежде она казалась дешевым и явным лакомым кусочком. Обнаженная, она стала бесконечно желанной.

Если только не глядеть на лицо.

Аркадий и не глядел.

— Ты смущен, — заметил Кощей. — Вот и хорошо. Стыд есть первый шаг на пути к спасению. Это свидетельствует о том, что твое понимание мира ошибочно. Твои мысли и общепринятые религиозные представления твоей семьи и деревни твердят тебе, что драгоценная женщина грязна и отвратительна. Однако глаза говорят тебе иное. Как и твое тело. Но чему же доверять? Мыслям, которые возникли в твоей голове? Образованию, которое ты получил от других людей? Или твоей плоти, которая есть творение Господа?