Шрифт:
— Я собираюсь вернуться в Штаты, — сказал Вейденрейх. — Эндрюс и Американский музей предлагают мне возможность продолжить работу с находками.
— Нет, — сказал Бранкузи. — Нет, вы не можете взять их с собой.
Кустистые брови Вейденрейха вскинулись по направлению к его лысой макушке.
— Но мы не можем позволить, чтобы они попали в руки японцев.
— Это верно, — согласился Бранкузи.
— Их нужно перевезти в безопасное место. Куда-нибудь, где их можно бы было изучать.
— Нет, — сказал Бранкузи. Взгляд его глаз с красной каймой пронзил Вейденрейха так, как никогда до этого. — Нет — никто не должен их видеть.
— Но Эндрюс их ждёт. Ему не терпится их увидеть. Я намеренно избегал конкретики в своих письмах к нему — хотелось видеть его лицо, когда он увидит эту зубную систему.
— Никто не должен знать о зубах, — сказал Бранкузи.
— Но он ждёт эти кости. И я должен опубликовать их описание.
— Зубы нужно подпилить.
Вейденрейх выпучился на Бранкузи.
— Я не могу такого сделать.
— Можете и сделаете.
— Но…
— Можете и сделаете.
— Я… я могу, но…
— Никаких «но».
— Нет, нет, есть одно «но». Эндрюса ни за что не обмануть подпиленными зубами. Ещё со времён пилтдаунского человека [2] подпилы — это первое, что ищут, когда видят необычный экземпляр. И, кроме того, структура зубной ткани меняется по мере углубления в неё. Эндрюс сразу же поймёт, что зубы были укорочены по сравнению с первоначальным размером. — Вейденрейх посмотрел на Бранкузи. — Простите, но правду никак не скрыть.
2
Одна из самых известных мистификаций в палеоантропологии — костные фрагменты, найденные в Англии в 1912 году и выдававшиеся за древние останки, демонстрирующие смесь человеческих и обезьяньих черт. Именно Франц Вейденрейх в 1923 году установил, что находка является черепом современного человека и нижней челюстью орангутанга с подточенными зубами.
Другие жили в соседней долине. Они оказались крепкими и выносливыми — и они умели создавать огонь по своему желанию. Когда пришли люди племени, стало очевидно, что для Других никогда не бывает тьмы. Большие костры горели постоянно.
Племени нужна была пища, но Другие защищались, пытаясь убить их каменными ножами.
Но это не действовало. Люди племени продолжали приходить.
Их пытались убивать копьями.
Но это также не работало. Люди племени возвращались.
Их пытались душить лентами из шкур животных.
Но и так не получалось. Племя пришло снова.
И в конце концов Другие решили попробовать всё, что смогли придумать, одновременно.
Они втыкали деревянные копья в сердца людей племени.
Они отрезали им головы каменными ножами.
И они втыкали копья в отрезанные головы, просовывая их в отверстие в нижней части черепа.
Охотники ушли далеко от своего лагеря, и каждый нёс копьё, поднятое вертикально к летнему солнцу, и на каждое из них была насажена отрезанная голова с заострёнными зубами. Когда они, наконец, отыскали подходящую дыру в земле, они сбросили в неё все головы — далеко, очень далеко от тел.
Другие ждали, что люди племени вернутся.
Но те так и не вернулись.
— Не посылайте оригиналы, — сказал Бранкузи.
— Но…
— Оригиналы мои, вам понятно? Я прослежу, чтобы они покинули Китай в целости.
На мгновение показалось, что Вейденрейх собирается возразить, но потом выражение его лица снова стало пустым.
— Хорошо.
— Я видел, как вы делаете слепки костей.
— Из парижского гипса, да.
— Сделайте слепки черепов — и потом подпилите зубы на слепках.
— Но…
— Вы сказали, что Эндрюс и другие способны определить, что оригинальные окаменелости были изменены. Но они не смогут увидеть, что изменены были слепки, я прав?
— Полагаю, да, если сделать это квалифицированно, однако…
— Сделайте это.
— А что насчёт foramina magna?
— А что бы вы решили, увидев черепа с подобными расширенными отверстиями?
— Не знаю… возможно, что это следы практиковавшегося тогда ритуального каннибализма.
— Ритуального?