Так мы и шли, пока не подошли к болоту. Здесь разведчики вырубили длинные слеги и объяснили мне, как надо идти по болоту. Я слушал, не перебивая, вспомнив свой опыт хождения по болоту с Мишкой, когда едва не потонули в грязной луже.

Пошли гуськом, осторожно проверяя тропинку слегами. Мишку несли по очереди.

– Почему он не просыпается? – с тревогой спросил я.

– Намучился, бедняга, - ответили мне, - да и спирту мы ему влили… Больно ведь. Жалко, лёгкую смерть приняли те мерзавцы. Ты знаешь, Вилька, они уже костёр готовили, поджарить хотели дружка твоего.

Я заскрипел зубами, перед глазами стало красно. Ну, ладно, хоть с одним расправился своими руками! И штык прихватил, подвесил ножны к ремню, тоже трофейному.

Под ногами хлюпала мутная жижа. Мои ботинки сразу раскисли, наполнились водой.

Холодная вода почему-то. Наверно, где-то бьют ключи.

Солдатам пока хорошо, в сапоги не набрали.

– Смотри, командир, малец-то еле идёт, да и почти босиком. Вода до чего холодная, застудится! Давай, я возьму его!

– Не надо! Хватит вам Мишки! – прохрипел я, уже не чувствуя ног.

– Ты у нас на вес золота! – ответил командир, подхватывая меня на руки.

– Я тяжёлый… - возразил я, поняв вдруг, что сейчас засну. Пока шёл, держался, а сейчас сморило.

– Смотри-ка! Спит!

– Ещё бы! Столько пережить! Ты заметил, мальчонка-то, весь седой!

– Война проклятая! Ещё и контуженый…

Больше я ничего не слышал.

Проснулся я, когда меня уложили на что-то твёрдое. Я открыл глаза и увидел, что мы вышли на островок, солдаты устроили привал, вскрывали консервные банки, нарезали хлеб. Я протёр глаза и сел.

– Во! – засмеялись мужчины, - Как настал обед, сразу проснулся! Молодец!

Мне сунули в руки банку с тушёнкой и краюху хлеба:

– Штык у тебя свой. Не побрезгуешь? – я отрицательно покачал головой, я ведь почистил штык. Поэтому, вынув его из ножен, начал с аппетитом уничтожать тушёную говядину.

– Как там Мишка? – спросил я с набитым ртом.

– Спит твой дружок, живой. Дальше как, пойдёшь, или поедешь?

– Пойду, - вздохнул я, - Не маленький.

– Сейчас уже не такая холодная вода будет, нагретая солнцем. Потерпи, а то командир выдохся, никому тебя не хочет уступать. Похож ты, говорит, на его младшего братишку.

Ну, дела, подумал я, а меня считали чистокровным немцем.

Немного отдохнув, отправились дальше.

Где-то, через час пути мы услышали перестрелку. Остановились и прислушались.

– Наши? – спросил кто-то.

– В той стороне, как будто. Нарвались?

– Вперёд! – скомандовал командир, - нам, главное, не нарваться! Таких языков захватили!

– Возьмёте в разведчики? – осмелился я спросить, оперевшись на слегу.

– Обязательно возьмём, - немедленно отозвался дядя, который больше всех нёс Мишку. Куда мы без вас.

– А вы не смейтесь, - пропыхтел я, - В Германии у меня оказались родственники, так что прикрытие железное!

– Ну и что за секреты ты будешь пересылать из школы? – поинтересовались у меня, - или поступишь на службу в рейсхканцелярию?

Я запыхтел ещё громче. Это правда. Отправят меня в школу, драться буду с мальчишками, вот и вся моя шпионская деятельность.

Если бы меня оставил при себе дядя Отто… Вот интересно, заявись я снова к нему, что он скажет? Расстреляет сразу, или поверит в мои сказки, как меня похитили красные, а я сбежал, бросив друга…

Да и вообще, надо сначала немецкий выучить, или вспомнить, если знал. Что-то я знаю, диверсию на станции как-то провёл, на мост зарился, даже взорвал… случайно.

Зачем я полез под разлагающийся труп красноармейца? Интуиция. Кто я?

– Ну, что молчишь, разведчик?

– А что говорить? Всё равно не возьмёте. Хотя я здорово мог бы помочь вам. На детей мало обращают внимание, если ты не еврей, а наоборот, немец. Вот только язык надо подтянуть, ничего не помню.

– Жалко, что не помнишь, сошёл бы за переводчика.

– Мишка знает, немецкий и испанский.

– Разговорчики! – оборвал нас командир, - Кажется, выходим.

Мы действительно, вышли на сухое место, повалились на землю, я разулся, вылил воду из ботинок, растёр свои набухшие, морщинистые ноги.

Один из разведчиков достал из своего вещмешка портянки, накрутил мне на ноги:

– Собьёшь совсем ноги, носи.

– Слушайте, а куда мы идём? Неужели фронт так близко?

– Нет, Вилька, не фронт. Здесь базируется партизанский отряд, туда и направляемся, у них рация есть, даже аэродром.