– Элиииис...? Это - Стас?
– повторила свой вопрос Масяня.

– Н-нет...
– заикаясь, выдавила я из себя, как всегда забывая дышать только при одном упоминании имени Темного.

Господи, какая же страшная штука - ожидание... Она в буквальном смысле слова останавливала все вокруг, заставляя меня все делать на автомате - ходить на работу, улыбаться, пить кофе с коллегами, принимать вечером душ и, наконец-то - ложиться спать..., гадая перед сном - позвонит или не позвонит... Он не звонил.... Почти две недели.... Как уехал по каким-то своим делам в Швецию..., так и пропал с 'экрана моего радара'. Я же хваталась за телефон по сто раз на дню, гипнотизировала его, мысленно посылая Стасу просьбу - позвони, ну позвони мне..., становясь с каждым днем все более взвинченной и агрессивной. Серьезно... Я не замечала ничего..., - даже того, как менялась погода. Мне было все равно...
– я не жила без него, я - существовала.... Почему ОН не звонит?? Ну, почему?

– Это - Макар, - криво улыбнулась я подружке, отложила свой телефон на край стола - как говориться от греха подальше, и, беря в руки простой грифельный карандаш (о, уневерсальнейший из материалов), принялась делать зарисовку-скетч прямо в своем ежедневнике.

Я всегда любила изображать на бумаге то, что не могла передать словами...
– и не важно, что это было - рисунок, заметка, чертеж... Главное, что это можно было - выразить, развить или... убить...
– ластиком или временем. Жаль, что как бы ни была похожа наша жизнь на бумагу, в реальности этот способ не работал - ведь, как не старайся, но у тебя не получиться стереть из нее что-то/кого-то и заполнить этот промежуток чем-то/кем-то новым. Правда, и в первом случае на бумаге, все же остается след, и чем сильнее ты делаешь нажим - тем он глубже.... А если перестараешься с ластиком, то на бумаге может образоваться дыра...

Возможно, я и сама толком не понимала, что я рисую..., начав с переднего плана на котором изобразила крыльцо и двух сидевших на нем, тесно прижавшихся друг к другу людей. Парня и девушку, словно делившихся между собой секретами... Парень был выше, с взлохмаченными во все стороны короткими волосами и татуировками на руках; а девушка - со стянутыми в упругий хвост волосами.

Макар....

Я скучала по нему.... Или, по крайней мере, по нему прежнему. Больше, чем могла признаться даже самой себе.... Именно с ним я ощущала себя на равных, именно к нему всегда обращалась за советом, особенно, когда это касалось моего больного отношения к Стасу.... Именно с Макаром я никогда не чувствовала себя - глупой, слабой или какой-то еще...

– Элис, вот зря ты так, - вздохнула Масяня, возвращая меня в реальность.

– Нет, Ась, не зря, - ответила я, вытирая подушечки пальцев испачканные в графитовом порошке.
– Он - хуже Чертанова, хуже Темного, он - предатель...

– Алис. Поговори с ним. Что тебе стоит? А вдруг у него причина какая-то была так поступить. Я уверена - вы встретитесь, объяснитесь и это недоразумение разрешиться.

– Угу, встретимся, объяснимся. Только после того, как рак на горе свистнет, - со злостью закрыла я ежедневник и спрятала лицо в ладонях.

– Ты для него особенная, Элис, - тихо, но уверенно произнесла Масяня.
– Он же реально только тебя одну в свой список бывших не затащил, - почти беззвучно добавила она, и неожиданно покраснела.

– Ась?
– обмерла я настороженно, поднимая свой взгляд на подругу.
– Скажи, что это не то, о чем я сейчас думаю...

– Штерн..., блин, - закатила Масяня глаза под лоб.
– Мы ведь все здесь взрослые люди...
– раздраженно добавила она, видимо злясь на себя за то, что проболталась.

– Когда?
– неловко поинтересовалась я, искренне шокированная таким поворотом событий.

– На твоем новоселье, - не без злобы ответила Аська, поправляя нервным жестом выбившуюся из прически прядь волос.

– Ясно - кивнула я, удивляясь, и минуты тишины неуверенно задергались между нами, превращая наш разговор в какой-то фарс.

Макар и Ася?! Что за бред?? Неправильность открывшегося заставляла бунтовать мое внутренне 'я'. Для меня Макар всегда был моим другом...
– в самом платоническом значении этого слова, Аська - подругой...
– близкой подругой, почти сестрой. Я никогда не замечала с ее стороны какой-либо симпатии по отношению к этому молодому человеку. Да, он был красив.... Да, он был - богат.... Да, он широко шагал по планете Земля, соблазняя одну за одной.... Но Мася же, не на всю голову больная, чтобы не понимать - она могла быть для него только лишь тем самым очередным номером в 'списке бывших'. Ася и Макар.... Не знаю. Неправильно это все как-то... Дико... Они были совершенно разные - он умный, образованный; а она, при всей моей любви к ней, - еле-еле дотянувшая до получения диплома и при этом с наполеоновскими амбициями и планами...

– Осуждаешь?
– криво усмехнулась подружка, глядя на меня, с самым уверенным и надменным видом вскинув свой подбородок, будто это вовсе и не она спит и видит, как бы приземлиться на чью-нибудь шею. Желательно - шею побогаче...

– Не понимаю, - честно призналась я, придирчиво рассматривая симпатичную блондинку с чуть раскосыми карими глазами и идеальной формы носом, украшенным еле заметными веснушками, с которой меня угораздило сдружиться еще пять лет назад.
– Зачем тебе это надо было?

– А может я влюбилась?
– шутливо отозвалась Масяня.

– Ася!

– Что Ася?
– насупилась подружка, тяжелехонько вздохнув.
– Да, ты права! Он - бабник! Самый настоящий бабник, но зато деньги загребает лопатой.... И плевать мне, что он весь такой ненастоящий и поддельный... Ты же сама не раз говорила, как там... эээ..., - сосредоточенно нахмурила брови Аська, от чего на ее лбу появилась задумчивая складочка.
– А вот вспомнила - 'даже самый последний бабник однажды влюбляется и становится однолюбом', - усмехнулась она и, поморщившись, добавила.
– И я бы его скрутила. По-любому скрутила, если бы, конечно, не решила тогда остаться с Кирилловым.