Ого, как озадачила. А что для меня самое дорогое в этом мире?

И тут я завис.

Женщины?

М-дя… Да вроде и нет такой, ради которой безумства совершать был бы готов.

Родина?

Даже сплюнул в сердцах, тут и говорить-то не о чем.

Родственники?

Да перевешал бы всех уродов, если бы кто-то в живых остался.

Что ещё?

А ведь реально, даже я сам понимаю, что за душой у меня никого нет, ради кого мне на плаху с песней идти можно было бы. Детей нет, любимой тоже. Родина опостылела и не тянет меня туда. Тогда, что?

Жорик молчит и не вмешивается.

Кстати, как раз Динка вот и вызывает в душе что-то тёплое и, наверное, Иринка. Но с последней не всё понятно, если прав Жорик в своих подозрениях.

И что делать… Друзья?

Может быть, но как раз в этом случае нежности с моей стороны к мужикам быть просто не может. Сестрёнка?

Ну, не знаю. Как вспомню её методы воздействия на окружающих, какие тут к чертям, телячьи нежности, как Кур говорит.

А вот при воспоминании о стариках что-то в душе шевелится.

И снова вопрос, как тут можно всё совместить, почтение к старости и страстная нежность к прекрасной мультяшке.

Ох, грехи мои тяжкие, и что делать?

– Жорик, не подскажешь? – не выдержал я.

– Не понимаю вопроса, босс! – грустно ответил Искин. – И, вообще, вопрос не по адресу. Для меня это даже не алгебра и начала анализа, а чуть ли не квантовая теория пространства. Я тоже завис. Какая нежность у циника?! Я в шоке!

Да-а, серьёзная проблема, а времени-то на раздумья нет.

Выходит или Ирка, с её непонятной тёмной прошлой жизнью, или Динка, мульт без рода и племени.

Может, ребята Валесы, какими я их в разрушенном старом корпусе крейсера увидел впервые. Вот тогда точно что-то царапнуло.

Мама?

Да не помню я её совсем. Про отца и говорить нечего, к нему кроме обиды и безразличия ничего в душе нет.

Аллес, я приплыл! Получается, что в этом мире мне ничего не дорого, и ничего нет, чтобы было из-за чего по-настоящему рисковать.

Себя пожалеть, что ли?

Глупо.

Пробуем тогда совместить несовместимое.

Ласковую и тёплую душу Дины, страстно-мягкую обволакивающую заботу прекрасной Иринки и плюсуем сюда свою нежную заботу о стариках, что когда-то так по-отечески отнеслись к одной безотцовщине.

Вот, даже слёзы на глаза наворачиваются, а теперь тянем руки к свёртку.

– Попробуй поделиться с ней своим теплом, – слышу, словно сквозь пелену, голос фантома Динки.

– Теплом? Это ещё как? – не понимаю.

– Частичку души передай, – воркует рядом с ухом нежный голосок фантома.

Не понимая до конца, что же от меня хотят, вспомнил недавние занятия с Норисом и просто попытался поделиться своей энергией, как псион.

– Осторожнее! – раздался дикий крик почти одушевлённого фантома юной красавицы. – Ты же её так убьёшь, с ней и так не всё в порядке при рождении было. Уж больно моя подруга перенервничала, видя, что с тобой наш бешеный Шаман творил на последней тренировке и, как результат… Я и вовсе боюсь, а выживет ли она? Если бы не Шаман, то я бы её с собой забрала, но сейчас уж точно без вариантов.

– Там кто-то лезет, Дэн! – услышал я отчаянный шёпот у себя в голове.

Открываю глаза.

Ох, ничего себе!

Кокон уже почти разорван напополам, а в середине барахтается какое-то пушистое создание.

Так, вот одна лапка показалась. Вот ещё одну видно, ещё конечнось из разреза вылезла, а следом…

Ох, ну ничего себе! – я даже испуганно попытался отодвинуться, но фантом Динки мне этого не позволил, навалившись своим наполненным энергией телом мне на плечи.

– Не убирай руки, а по поводу внешнего вида помощницы – привыкнешь, и, вообще, она красивая.

А ведь и правда милая. Вон и мордашка появилась между кожаных частей кокона. Мокренькие волосики пушком на вполне человеческой голове. Тело до самого таза напоминает тело простого ребёнка. И ручки маленькие и миленькие есть. Пищит, плачет…

Сам даже не ожидая от себя такой нежности, протянул руки к ребёнку.

Ух, какая маленькая, а пушок на теле очень приятный.

– У неё отклонения. – печально произнесла стоящая ненастоящая Динка. – Я так этого опасалась. Прости! Не выживет она, сочувствую. Я понимаю, что приняв подругу всем сердцем, тебе больно будет это принять, но она обречена. Ей, если повезёт, жить всего пару часов. Прости.