— Да что безголовая она! — проорала Рогда. И тут же язвительно добавила: — Вот прямо как ты.

Мы с Ярославой как-то неосознанно даже переглянулись.

— Извини, — почему-то пробормотала ведьмочка.

— Да ничего страшного, — прошептала я.

Рогнеда, не унимаясь, издевательски вопросила:

— Это выйти на бой с нулевым резервом ты называешь «ничего страшного»? — и совершенно без перехода, спросила у ректора: — А вы вообще в курсе были?

— Естественно, — спокойно отозвался Гаэр-аш, не особо скрывая улыбку и продолжая удерживать меня, предпринявшую попытку встать.

Ведьмочка изумленно на него уставилась, моргнула, еще раз моргнула… у нее были совершенно потрясающие ресницы, густые, черные и длинные, глаза от этого казались невероятно красивыми. Вот если бы не скривившаяся моська, продемонстрировавшая Гаэр-ашу все, что ведьмочка о нем думает.

Но уже в следующую секунду Рогнеда перестала кривиться и тяжело вздохнув, произнесла:

— Впрочем, всем известно об отношении к женщинам в четвертом королевстве.

И с этими словами Рогнеда подошла к нам, сняла с себя сережки, бросила их Ярославе, и та едва успела подхватить, протянула ладонь и коснулась моей щеки.

Это было что-то невероятное!

Весь мир вдруг подернулся радужным сиянием, засиял яркими красками, запереливался золотым, синим, зеленью, серебром… Потом пахнуло весной, диким ароматом цветущих лугов и пьянящих акаций, и я словно спрыгнула с вершины скалы в теплую, нежную, голубую воду, заполнившую все вокруг, согревшую, принесшую успокоение и радость…

А затем Рогнеда убрала ладонь, но ощущение искрящейся теплой радости осталось во мне, делая мир не столь интенсивно окрашенным, но все же ярче и светлее.

— Странно, — Рогнеда посмотрела на свою ладонь, растопырив пальцы, — ты не забрала и четвертую часть моего резерва, хотя я пыталась отдать все. Твое тело словно сопротивляется.

Мое тело словно парило! Самой себе я казалась радостной и легкой словно перышко, и с потрясенным недоумением оглядывалась вокруг, только сейчас заметив как золотится свежее дерево, из которого были построены служебные помещения арены, и какой одурманивающий запах древесины витает в воздухе, и какие красивые ведьмочки, они словно светились изнутри добром и готовностью дарить добро и… и какие красивые глаза у Гаэр-аша. Они тоже светились, только нежностью, восхищением и какой-то затаенной грустью, промелькнувшей едва наши взгляды встретились.

— Как себя чувствуешь? — мягко спросил он.

— Иззумиттельно, — прошептала, глядя на него широко распахнутыми глазами и застывая под лавиной жуткого осознания.

Осознания, которое накрывало с головой, так словно я стояла на берегу океана, а меня накрыло волной, смело с ног, закружило ударяя о дно и лишая воздуха… Потому что я вдруг со всей очевидностью поняла то, что старалась не замечать… игнорировать… забыть как кошмар и наивно верить в то, что я для Гаэр-аша теперь только воспитанница и не более.

— Это замечательно, — едва заметно, лишь уголками губ улыбнулся глава Некроса. — Я договорился с леди Рханэ о повышении твоего резерва, но благодаря искреннему дару восхитительной Рогнеды, — он склонил голову в сторону ведьмочки, — это уже не актуально, так что после тренировки с Эдвином отправишься спать и больше никаких свиданий до окончания Мертвых игр. Вопросы есть?

Вопросов больше не было. Ни одного. Глаза жгли слезы, сердце сжималось от понимания того, о чем я предпочла бы и дальше не думать… не замечать… просто не знать.

— Вот и славно, — Гаэр-аш почувствовав мое настроение, осторожно ссадил меня на диван.

Поднялся. Достал из нагрудного кармана еще один идеально выглаженный черный шелковый платок, протянул Ярославе. Та, пробормотав «Благодарю», взяла его. Ректор церемонно поблагодарил Рогнеду за дар, после чего не церемонно, а со своей ироиичио-полуиздевательской манере поинтересовался, может ли он оставить меня на попечение «самой вменяемой из присутствующих девиц». Рогнеда кивнула, Гаэр-аш нас покинул, обернувшись на пороге и сообщив, что пришлет Гобби.

Когда он вышел, я продолжала сидеть, словно оглушенная. Ярослава неловко опустилась на другой стороне диванчика, сжимая серьги Рогнеды. Не совсем серьги… точнее вовсе не серьги.

Я молча протянула руку, ведьмочка так же молча даже не задавая вопросов, положила серьги на мою раскрытую ладонь. Впервые в моей артефакторской практике, мне пришлось приложить усилие, заставив себя сосредоточиться на магическом предмете. Обычно я забывала вообще обо всем, стоило заполучить что-либо подобное, по сейчас я смотрела на серьги, а видела взгляд Гаэр-аша… его глаза… и все то, о чем бы я просто не хотела бы знать вовсе.