– Откуда ты знаешь это? – удивилась я.

– Мой отец был рыцарем, – хмыкнул Лот. Я не стала расспрашивать дальше. Слишком горькой была усмешка парня.

– Давай попробуем, – вдруг ответила я, сама от себя не ожидая. И дерзко улыбнулась. Мне было нужно это маленькое приключение, чтобы отвлечься.

Лотос осторожно протянул руку к тарелке и закрыл глаза. И внезапно я что-то увидела. Странная рябь появилась в воздухе, формируясь в оранжевое облако. А затем это облако превратилось в простенький, но очень красивый рисунок. Словно корона с тремя зубцами, вписанная в две окружности. Никогда не видела ничего подобного. Она пылала золотыми сполохами над супом, чтобы вдруг исчезнуть, впитавшись в серую жижу. Жижу, от которой пошел пар.

– С ума сойти! – воскликнула я и тут же зажала рот рукой. Но вроде никто не обратил на меня внимания. Хвала Солнцеликой Деве!

Лотос довольно улыбнулся, и его бледно-голубые глаза заискрились радостью.

– Ничего особенного. Сил для этой магии практически совсем не нужно.

– Но как же так? Это же изменение свойств предмета? – удивилась я. – Причем точечное!

– Все делает печать, – ответил Лот. – Именно поэтому такую магию и изучают лишь при замке господаря. Она очень опасна.

– И ты с ней знаком, – утвердила я с улыбкой.

– Отец мечтал, что я пойду по его стопам, – скривился Лот, – стану рыцарем Серебряных клинков. Войду в личную гвардию господаря. Это же так почетно…

На лице собеседника появилось такое выражение, что мне захотелось немедленно закончить разговор. Лишь бы больше не видеть эту тоску, смешанную с болью и разочарованием. Но спустя мгновение все исчезло, и Лот улыбнулся.

– Мне кажется, эти знания должны быть запретными, раз их изучают только под надзором самого господаря, – продолжила я разговор. – Но наверняка они просачиваются в народ. Как, например, в твоем случае.

– Чтобы в полной мере использовать печати, нужно обладать как минимум третьим уровнем магии. А это один человек из десяти. Да и без должных тренировок все равно ничего не получится.

– Значит, у тебя тоже третий уровень? – спросила я радостно. Но почему-то взгляд Лотоса оставался прозрачно-тусклым.

– Нет, – услышала я, и все начало вставать на свои места. – У меня едва-едва первый наберется. Печать, которую я использовал, одна из элементарных. И я уже потратил на нее большую часть собственной тиаре.

– Собственной чего? – не поняла я.

– Тиаре – это такой специальный термин, – поморщился Лот, – прости, меня учил отец всем этим академическим истинами. Учил, пока не понял, что это бесполезно и его сыну никогда не стать княжеским рыцарем.

– Понятно, – ответила я, заметив, что у товарища опять портится настроение. Повозила ложкой в тарелке и отвела взгляд. Мне было прекрасно известно, каково это, когда в собственном доме ты – лишний человек. Может быть, даже изгой. Но почему-то теперь меня это нисколько не трогало. Не было прежней обиды или боли. Только какое-то разочарование в себе. Ведь я могла что-то изменить, исправить. Жизнь ведь моя! Но вместо этого я предпочитала плыть по течению, ругая жестокий рок. Какая непозволительная слабость. Особенно в моем нынешнем положении.

В этот момент в голове начала вырисовываться какая-то мысль. Пока это было больше похоже на ощущение, чувство, что больше я никому не позволю решать свою судьбу.

– Сейчас я и твой суп нагрею, – сказал вдруг парень, заметив мою задумчивость.

– Ну уж нет, Лот. Я видела, что тебе это нелегко далось, – на лбу у него до сих пор блестели бисеринки пота. – Лучше я поем холодного. Да и риск это неоправданный.

Махнула рукой и взглянула в тарелку. Холодная грязного цвета жижа напоминала болото всей моей жизни. Болото, в котором я никогда ничего не пыталась изменить. Подняла глаза на товарища и встретилась с усталым взглядом светлых глаз. Он знал, что я права, и зажегшийся на мгновение ранее огонек азарта потух.

– Нет, – вдруг вырвалось у меня. – Я сама подогрею. Скажи, что надо делать.

Лотос воровато оглянулся и улыбнулся немного ошарашенно.

– Но как? Я не смогу тебе объяснить. Нужно рисовать символ печати… он простой, но ты должна четко представлять его. Это нельзя рассказать и показать просто на пальцах.

– Что-то типа огненной короны? – переспросила я, приподняв бровь.

И глаза моего товарища поползли на лоб.

– Почему ты не сказала, что знакома с этой печатью? Кто учил тебя? – все это он выдохнул на одном дыхании.

– Никто. Я ничего не знаю ни о каких печатях вообще. Впервые услышала от тебя. Но, когда ты колдовал, я видела этот знак над тарелкой.

И светло-голубые глаза вдруг поблекли.

– Не хочешь говорить, не говори, – он даже отвернулся, откинувшись назад на стуле.

– Я не обманываю тебя, – сказала я, тоже отставив неаппетитное блюдо.

– Ага. А я по ночам превращаюсь в ласточку и улетаю поболтать с русалками в Топях, – он не верил.

– Откуда этот сарказм? – спокойно спросила, не испытывая ни капли обиды. Обижаются слабые.