Шрифт:
О’Брайен шагнул к нему. Лир аккуратно поставил на пол недопитую жестянку пива и подернул широкими, массивными плечами.
— Не надо делать глупости, Майк. Вспомни, что там внизу твоя жена и ребятишки.
Весь обмякнув, страховой агент опустился на стул. Все тем же спокойным, почти ленивым голосом Барни продолжал:
— Сталл пришел к тебе с этой запиской. Он предложил компании выкупить ее у него, чтобы не платить кучу денег по полису. Но ты просветил его, показал возможность длительного шантажа. Вы объединились и начали вместе высасывать деньги у этих девчонок. Вот почему Сталл получал только половину денег. Десять тысяч из двадцати единовременных, и тысячу из двух каждый месяц. Но недавно он потребовал увеличить его долю. Помнишь, Донелл говорил, что Сталл надеялся вскоре увеличить взносы? Тогда ты украл записку о самоубийстве Эльвиры из его квартиры. А вчера вечером ты подстерег Сталла и задавил его машиной, которую угнал со стоянки.
Лир закурил.
— И твой план удался бы, если бы наш репортер не достал фотографию Сталла. Это напугало тебя. Вот почему сегодня утром ты отправился к нему на квартиру, чтобы проконтролировать, не опознал ли кто в Старвуде Вильяма Сталла. Тебя почти доконало, когда там появился Мун, а потом и я. Как только мы ушли от Донелла, ты позвонил Ирен и Алис и сказал им, что Мун и я напали на след. Ты велел им немедленно связаться с папочкой и дядюшкой и рассказать им эту басню, будто Сталл шантажировал их любовными письмами Эльвиры. И конечно, замять дело с редакторами. За это ты пообещал им прекратить дальнейший шантаж.
— Но ты не сможешь доказать этого, Барни!
— Не смогу? Тогда попробуй объяснить мне, откуда ты знал, что «Экспресс» опубликовал фото Старвуда? Ты сказал, что видел его в газете, когда завтракал. После того, как отнял то, что осталось от газеты, у своих ребят. Так вот: никто из подписчиков эту фотографию не видел, она была помещена только в розничном выпуске!
— Значит, я ошибся и видел фото в розничном номере.
— Ты знал о том, что «Экспресс» располагает фотографией Старвуда еще вчера вечером. После того как ты убил его, ты поехал уже на своей машине на Парк-Ридж и представился его матери как репортер из «Джорнэл». Один из наших ребят только что предъявил ей твою фотографию, и она опознала тебя. Ты ездил к ней, чтобы проверить, не говорил ли ей Старвуд что-нибудь о тебе. Если бы это оказалось так, ты, скорее всего убил бы и ее. К счастью, она ничего не знала о твоем существовании. От нее тебе и стало известно, что она уже передала фото Билла репортеру нашей газеты.
Барни Лир встал.
— Кроме того, я полагаю, что где-нибудь в этом доме полиция найдет брюки, у которых одна штанина внизу немного разорвана... Думаю также, что где-нибудь здесь отыщутся и любовные письма Эльвиры Аббот и ее записка о самоубийстве. Пойдем, Майк, там внизу тебя ждут несколько парней из отдела убийств. Не думаю, что эти девки Аббот помогут тебе выкрутиться...
Через двадцать минут Барни Лир из своей машины вызвал по радио редакцию.
— Лео? Это я... О’Брайен сознался через пятнадцать минут. Он даже выложил записку. Шкатулка была у него закопана на заднем дворе. Я сейчас продиктую все машинистке. Это будет трехзвездный выпуск...
— О’кэй, и ты получишь премию «Чикаго джорнэл» за раскрытие тайны убийства Эльвиры Аббот.
— Навряд ли. Это было не убийство, а самоубийство, совсем другое дело, — ответил Барни Лир.