Наши девки тоже выли, но по другой причине — после каждого десятого шага им приходилось останавливаться и откапывать ушедшую в грунт туфлю…

В результате долгих поисков была найдены дохлая кошка. Женька торжественно поднял ее за хвост и пошел предъявлять преподу. Алмит обозвал ее «формой смерти» и предложил студенту сделать из нее чучелО и приколоть к коллекции. Даже пятерку, гад, пообещал!

Пошел дождь, и неслабый. Но Алмит, вдохновленный результатом поисков, возжелал показать нам ворона, который якобы гнездился «воооон там в лесочке за агрофитоценозом»!!!

Поглядев на девок, в позе одноногих журавлей застывших посреди поля, Алмит сжалился и разрешил им откопаться и чапать к шоссе, а прочим энтузиастом «чучелов» идти за ним. И мы с Женькой отважно пошли. Я и впрямь хотела посмотреть на ворона, а Женьке просто лень было помогать девкам выкапываться, хотя они и жалобно вопили нам вслед.

Но если вы думаете, что ворон покорно сидел и ждал нас, как нанятый, то хвигушки! Алмит ограничился тем, что показал нам дерево, на котором вышеупомянутый должен был дежурить. Мы добросовестно оглядели его в бинокли и, пометив в тетрадках «Видели ворона», пошли назад, откапывать коллег, которых, ессно, за время нашей прогулки только засосало в агрофитоценоз еще глубже…

#

Еще немного о чучелАх:-)

Студенты дневного отделения проводили время еще плодотворнее. Правда, до чучелОв из мышей они не докатились, но хвосты им мерили. Ессно, в принудительном порядке, по извлечении из мышеловки-давилки. И потом писали по этим хвостам статистические графики, попутно очищая ближайшее поле от вредителей.

Фишка в том, что студент — существо ленивое и коварное, и ему ничего не стоит написать целый диплом по одной-единственной мыши, хвост плюс-минус полсантиметра.

Поэтому преподы требовали… предъявлять на экзамене усекновенных мышей, после чего оных экспроприировали… не знаю, может, и чучелА делали, но по второму кругу мышки на экзамен не ходили.

Так вот! Поскольку практика у «дневников» длилась целый месяц, две недели из которого они ловили мышей, а еще две — мерили, мышей надо было где-то складировать. То есть в морозилке. А моя подруга с дневного жила в одной комнате с девочкой на курс младше, еще не знавшей, что в обучение на биофаке входит курс по живодерству-обмеру мышей. К тому же, она была жутко брезгливая, ужасно боялась мышей и рассчитывала на кафедру ботаники; плюс не шибко с моей подругой ладила.

А посему подруга ничего ей не говорила и «потихэнечку» складировала мышей в полиэтиленовый пакетик, маскируя его мясом и пельменями.

В общем, когда этих тварей накопилось довольно много и близился торжественный миг обмера и сдачи на чучела, соседка затеяла варить суп с бараньими ребрышками. А теперь представьте себе два абсолютно одинаковых пакетика под слоем инея…

Мне дальше рассказывать? Нет?:-))))

Могу только добавить, что, по словам подруги, хуже дохлой мыши пахнет только дохлая вареная мышь…

#

О том, как наша лаборатория думала о смерти и что из этого вышло:-)

Степень раскаяния: Лето!!!

В один прекрасный день, где-то после обеда, когда все захваченные из дому припасы были съедены, а сегодняшняя работа по здравом размышлении перенесена на завтра, наша лаборатория в уцененном, но оттого не менее ядовитом составе предавалась мыслям о вечном. (Свернуть)

О зарплате, которую нам задержали на неделю. Процесс осмысления сего прискорбного факта осуществлялся Олькой, громко хлюпающей чай из блюдца, Катькой, скептически рассматривающий свои ядовито-фиолетовые ногти, больше смахивающие на давно не чищенные когти упыря, Людой, пребывающей в состоянии полной прострации (или медитации; во всяком случае, заметных признаков жизни она не подавала, прислонившись к стене и закатив глаза), Наташей, героически пытающейся осмыслить результаты опыта, Соней, невозмутимо жующей пирожок с повидлом, и, естественно, мною, сидящей за компом и злобно вычитывающей последнюю версию иммунологического словаря. Шестая по счету правка 272-страничного опуса, сплошь исчерканного рецензентом, не добавляла мне веселья. Сей монументальный труд должен был прославить в веках нашего директора и наградить меня геморроем и отслоением сетчатки.

Итак, мы тихо-мирно чахли себе в сгущающихся сумерках, пока вроде бы совсем уснувшая Люда не открыла один глаз и не произнесла с горьким надрывом:

— Как вы думаете, завтра зарплата будет?

Не отрываясь от компа, я мрачно буркнула:

— Нет. И послезавтра — тоже!

— Это еще почему? — Хором возмутились коллеги.

Но я только злобно хихикнула и исправила слово «пропедрил» на «пропердин».

— Молчи, мерзкая баба… — Вяло попыталась возразить Катька. — Зачем тебе зарплата, ты все равно скоро умрешь…

— Да? — Заинтересовалась я. — Неужели этот проклятый комп все-таки взорвется, подавившись словарем?

— Нет, — мрачно ответила Катька, — мы тебя придушим…

Олька подумала и сказала, что веревка от повешенного хорошо помогает от камней в почках. Катька поинтересовалась, обладает ли столь чудодейственным свойством веревка от придушенного, на что Олька не долго думая извлекла из сумки изрядно потрепанную книгу «Народная медицина» и предложила Катьке ознакомиться. Та скептически хмыкнула, но книгу взяла.