— Так точно, сэр, готов, – кивнул Артём, и командир его охраны также кивнул – они уже сдали все трофеи, связанного пострадавшего. Как только Артём ответил, вся его охрана сделала шаг вперёд. – Приказывайте.

— Не сомневался в вас, – сэр Джеймс пожал ему руку. – Через пять минут – в резервные ангары, третий уровень, выводите колонну танков и доставляйте к площади Марка Аврелия, там ждите новых указаний.

— Сэр Ортем, – рядом появился оружейник собственной персоной. – Рад видеть. Выпейте это, раз уж нет возможности отдохнуть. Одна капсула каждые двенадцать часов, не чаще. Господа, вам тоже, – он выдал тонизирующие таблетки охране дросселя. – Мы на связи. Гражданское население Рима эвакуировано, потерь нет.

— Благодарю, сэр! – Артём пожал ему руку и встретился взглядом с командиром своей охраны. – Готовы?

– - -

Удивительно, что здания Рима, в целом, почти не пострадали. Частично разрушены, первым же голиафом, жилые кварталы у шлюза Цезаря, но к моменту, как нечисть принялась сносить тамошние здания, людей там уже не было: Рим всегда готов к войне. Когда говорят, что любой римлянин, вне зависимости от пола и возраста, ровно за минуту становится солдатом – это не шутка. Эвакуация прошла, как на учениях: быстро, чётко, без паники. Люди не держатся за имущество, не переживают за жилища – только за жизни других людей. Всё прочее – вторично. Ну и, конечно, мародёрства не случается, в военное время наказание за это немедленное и жёсткое.

За первые десять минут Артём доставил резервные танки и подготовил колонны к переброске в другие города: нечисть сейчас штурмует все до одного города Айура, словно взбесилась. Штурмует бессистемно: напади она вся на один город – слаженно, всей массой по одному направлению – ещё вопрос, удалось бы избежать потерь. Но, как всегда, нечисть дезорганизована. Словно на свободу выпустили множество бешеных собак: нападают на первую же цель, толкаются и мешают друг дружке.

Артёму казалось, что он видел несколько других дросселей – в том числе и того сводного брата Ингир Мантелла, «барабанщика». Неудивительно – в течение получаса с момента начала атаки резерв танков из ангаров Рима уже был доставлен во все горячие точки. Хоть дросселей и мало, а без них никак, каждая минута промедления была бы оплачена человеческими жизнями.

Ещё полчаса – и нечисть начали теснить. Она всё ещё прибывала - откуда её столько взялось, неясно – но люди начали оттеснять противника. Сколько терминаторов успело кануть в разломы, чтобы выжечь, ценой своего существования, подступающие силы противника, не понять. Много. Их тоже запасено изрядно, хотя, после танков, это самое дорогостоящее оборудование.

– - -

Артём почувствовал это вблизи Колизея. Собственно, особо чувствовать не было нужно: датчики предупредили о приближении противника. Ещё один «крот»? Подложка под Колизеем не взломана, а ведь даже «кроту» нужна далеко не пара секунд, чтобы пробить её.

Словно гриб-дождевик, взламывающий асфальт: посреди арены поверхность начала трескаться, вспучиваться. Танки, которые привёл Артём, уже взяли область в кольцо, уже летели к месту прорыва терминаторы…

«Гриб» вырвался на свободу внезапно: полусфера телесного цвета, на вид скользкая и слизистая – как потом оценили, пятидесяти с лишним метров в диаметре. Четыре трещины появились на её боках, рядом с поверхностью арены, принялись расширяться. И оттуда хлынули…

— Стоять! – крикнул Артём, сам не очень понимая, что делает.

И нечисть послушалась. Как потом показали кадры оперативной съёмки: каждый танк несёт камеру наблюдения и транслирует передачу – даже если сам танк будет уничтожен, с большой вероятностью его оперативная съёмка выживет.

Замерли успевшие выбраться наружу «титаны» и «зомби», «пауки» и «демоны» – все. Просто стояли, и таяли, словно куски сахара в стакане кипятка, под «взглядом» десятков танков и терминаторов. Сама сфера пока держалась, не поддавалась излучению.

— Сэр Ортем…

Треск и шорох, передача прекратилась. Артём заметил вспышку внутри ближайшей трещины; автоматика сработала: теперь очки внутри его шлема передавали воссозданное изображение, по данным радаров и датчиков.

Изнутри разлома вышла человекообразная фигура – типичный гуманоид, если бы не две пары рук. Вышел и замер, остановившись шагах в десяти от линии танков. Выбежавшая прежде него нечисть успела уже раствориться, рассыпаться в пыль – а этот стоял, словно не замечая излучения многих нацелившихся на него танков.

Треск в эфире не прекращался. Артём заметил, что пришелец сделал движение четырьмя ладонями, словно сминая между ними снежок. Не сразу понял, что происходит – а когда интуиция сделала вывод, времени хватило только на крик:

— На землю! Не смотрите на него!

И первым последовал своему совету. Пришелец резко сжал ладони, словно уплотняя «снежок», а потом развёл руки в стороны.

Артёму показалось, что его голову окунули в чан с кипятком; падая наземь, он успел заметить, как танки вокруг него разваливаются, распадаются на части, и их «седоки» – операторы – так же падают, кто где, словно тряпичные куклы.

А ещё через долю секунды Артём осознал, что смотрит на самого себя как бы одновременно со многих окрестных точек – словно видит съёмку самого себя многими камерами по периметру – не упал, как остальные, но присел – словно спринтер, готовящийся к старту. Хотелось кричать от боли, но не мог – нечем было кричать. Не было тела – оно словно осталось само по себе. И завертелась в сознании странная и нелепая сейчас песня: «Ты – дерево, твоё место – в саду…». Отчётливо и громко, и, возможно, именно она помогла превозмочь боль. Артём видел, как четверорукий чужак шагнул к нему. Встать, надо встать! Нельзя ждать! Надо действовать!