– Ты мудрый человек... Может, войдешь в мою организацию? Я тебя сделаю своим заместителем!

Эдуард растеряно развел руками, заметив:

– Велика честь... Но я возможно не достоин!

Шамай крякнул и снова повел бредовый рассказ:

– Я существовал всегда. И нет того момента когда началось мое существование. И не будет моему сущему конца. Я создал первых богов квинтиллионы в квинтилльонной степени лет назад. И было это в бесконечно вечности. Я научил их творить и создавать сущее. И Боги рождали свои миры, создавали собственных человеков. И происходило это неисчислимое множество раз. Боги делали себе помощников, тоже наделяли их божественными способностями. Научились творить миры коллективно.

И придавали им разные, порой чудесные свойства. И было это все и красиво и безобразно. И многие из сущих Богов стали гордиться и создавать собственные культы и претендовать на исключительность. И тогда их настигала кара кармы...

Шамай разговаривая, страшно вращал глазами. Он действительно был безумен, но при этом проявлял и логику, и складность в изложении.

– Эти Боги не знали и сотой части того, что известно мне. Они дрались, интриговали, хитрили. Некоторые из самых дерзких Богов хотели занять Мое место и стать первопричиной первопричин. Но они не понимали, что творение не может быть сильнее Творца. И отправлялись в ад, тоже переживая и смерть и мучения. Так все и крутилось. Я мог все... Но одно оказалось мне не по силам. Лишь одно недоступно гипервсемогущему Божеству.

Шамай сделал театральную паузу. И Эдик не удержался от вопроса:

– Что именно?

Экстрасенс-шизофреник с искренностью в тоне ответил:

– Мне оказалось недоступным сделать всех людей счастливыми. Точнее не людей, а живущих во вселенной. Все те кто имеет разум, или во всяком случае подавляющее большинство из них оставалось неудовлетворенными. Им постоянно чего-то не хватало. И в первую очередь разумеется власти. Желания господствовать везде и над всеми. И это порождало отсутствие гармонии и счастья. Вот ты как думаешь?

Эдуард неуверенно ответил:

– Не все движимы инстинктом повелевать себе подобными...

Шамай расхохотался и заметил:

– Не все... А на мой взгляд абсолютно все. Только многие это скрывают. Из-за этого и происходят коллизии, столкновения. Растет взаимная ненависть! И люди буквально готовы вцепиться друг в друга! А боги вообще залить и себя и свое творение гиперплазмой! Ты этого не понимаешь мой друг, какова это сила взаимной ненависти! И жажды подчинения.

Эдуард растерянно промямлил:

– Да нет...Я понимаю!

После чего молодой мужчина извергнул в третий раз за утро свой вулкан. Крашеная рыжуха похоже осталась довольна. Шамай посмотрел исподлобья на Эдуард и заверил:

– Завтра я еще приду! А пока можешь погулять!

И ушла эта коварная пятерка, с которой ты себя не чувствуешь в безопасности. Кто его знает этих психов. Особенно Шамая. Неужели он искренне верит в то, что говорит? Или, это попросту ловкий обманщик?

Во всяком случае Эдуард и в самом деле желал по развеяться. Выпил приличную дозу кофе. И двинулся по уже накатанной дороге на пляж.

Ему хотелось встретить двух вчерашних подруг. Но девушки не попались.

Зато неожиданно женщина лет тридцати пяти подошла к нему и повела разговор о Достоевском.

Эдуард ответил достойно, привел в ответ теорему Пифагора, и рассказал пару анекдотов. Потом женщина предложила заняться любовью. Видно сладострастный воздух Утриша на неё так повлиял. Хотя конечно более молодой и красивый мужчина большой соблазн. Сама женщина красотой не блистала, но и уродиной нельзя назваться.

Эдуард не стал ей отказывать. И они немного порезвились. Потом поиграли в шахматы. Противница оказалась сильной и пару раз поставила мат. Эдуард оказался несколько обескураженным.

Женщина снова стала говорить, на сей раз о Льве Толстом. Эдуард отвечал достаточно эрудированно.

Женщина заметила:

– Война и мир, несомненно, являются шедевром. Хотя сложное для восприятия произведение.

Эдуард согласился:

– Да! Особенно в начале. Но затем, когда рассчитываешься, увлекает. Должен сказать многие произведения, не сразу цепляют. Вот в частности "Мальчик и тьма". Поначалу показался муторным, но когда Даньку ослепили стало интересно.

Женщина кивнула и, скосив глаза, ответила:

– Ужас! Так ослепить ребенка. Жестокое произведение.

Эдуард поэтически произнес:

– Хрупок цветка лепесток, если он сорван давно! Хоть мир вокруг и жесток - хочется делать добро!

. ГЛАВА ? 12

Ангел звучно произнес:

– Верно, стоит тебе отойти от стола, и чувство голода исчезнет, а пока оцени нашу кухню.

Борис искренне произнес:

– Никогда не ел ничего подобного. Это не еда, а чудо.

– Вот видишь и это только начало. А чего ты хочешь еще.