3.137. В раю, как везде: что порождает грех, то его и осуждает. Чистая совесть — это зло, которое так победительно, что даже не считает нужным этот перескок слева направо.

3.138. Заботы, под тяжестью которых привилегированный извиняется перед угнетенным, это именно заботы о сохранении привилегий.

3.139. В одном и том же человеке существуют знания, которые, полностью различаясь, имеют тем не менее один объект, так что вновь приходится делать вывод о существовании различных субъектов в одном и том же человеке.{68}

3.140. 25, 26, 27 декабря. Отъезд Ф. Плакал. Все тяжело, несправедливо и все-таки правильно.

3.141. Он подбирает объедки, упавшие с собственного стола; благодаря этому он, правда, в течение какого-то времени насыщается больше всех, однако отучается есть наверху, за столом, а из-за этого потом кончаются и объедки.{69}

3.142. 30 декабря. Не слишком разочарован.

3.143. Если то, что в раю должно было быть разрушено, было разрушено, то это не было определяющим, если же это было неразрушимо, то мы живем в ложной вере.{70}

3.144. 2 января. Несомненность учителя характеризуется истинностью, ученика — продолжительностью.

3.145. Испытай себя на человечестве. Сомневающегося оно заставит усомниться, верующего — поверить.{71}

3.146. Завтра уезжает Баум.{72}

3.147. Это чувство: «я здесь якорь не бросаю», — и тут же почувствовать себя в ревущем, несущем потоке.

Инверсия. Ожидающе, с робкой надеждой, крадучись обходит вопрос ответ, заглядывает в отчаянии в его непроницаемое лицо и следует за ним самыми бессмысленными путями, то есть теми, которые уводят как можно дальше от ответа.

Общение с людьми соблазняет к самонаблюдению.

Дух становится свободным только тогда, когда перестает быть опорой.{73}

3.148. Под тем предлогом, что идет на охоту, он удаляется от дома; под тем предлогом, что не хочет терять дом из виду, он карабкается на самые труднодоступные вершины; не знай мы, что он идет на охоту, мы бы его удержали.

3.149. 13 января. Оскар уехал с Оттлой, дорога на Эйшвиц.

3.150. Чувственная любовь обманывает, являясь небесной; сама по себе она бы этого не смогла, но так как она, не сознавая того, несет в себе стихию небесной любви, то она это может.{74}

3.151. 14 января. Хмур, слаб, нетерпелив.

3.152. Есть только правда и ложь, третьего нет.

Правда неделима, следовательно, сама себя познать не может; тот, кто хочет ее познать, должен быть лжив.{75}

3.153. 15 января. Нетерпелив. Улучшение, ночная прогулка в Оберклее.

3.154. Никто не может желать того, что ему в конечном счете вредит. И если складывается впечатление, что отдельные люди все-таки это делают — а такое впечатление, по-видимому, складывается постоянно, — то объясняется это тем, что нечто в человеке желает чего-то такого, что этому Нечто хоть и полезно, но какому-то второму Нечто, отчасти привлекаемому для оценки данного случая, наносит серьезный вред. Если бы человек с самого начала, а не только уже при этой оценке, встал на сторону второго Нечто, первое Нечто исчезло бы, и с ним — само желание.{76}

3.155. 16 января. По собственной воле, как какой-то Фауст, он повернулся-обернулся — и избежал этого мира.

3.156. Ни одной капли не перелито и ни одной больше не влить.

3.157. То, что наша задача точно так же велика, как и наша жизнь, бросает на последнюю отблеск бесконечности.

3.158. Почему мы жалуемся по поводу грехопадения? Не из-за него мы были изгнаны из рая, а из-за древа жизни, — чтобы мы с него не ели.{77}

3.159. 17 января.

3.160. Прометей.

О Прометее есть четыре легенды. Согласно первой, он, предавший… [см. прим.].{78}

3.161. Закон кадрили ясен, его знают все танцоры, он действителен на все времена. Однако в силу каких-то случайностей жизни, которых вообще не должно было бы возникать, но которые возникают вновь и вновь, ты остаешься один между рядами. Возможно, это вносит сумятицу и в сами ряды, но ты этого не знаешь, ты знаешь только свое несчастье.