Колдовское место - скала Брокен. Место, рождающее призраков для душ ведьм. Родник, который берет начало в бездне, раз в году становится эликсиром для ведьмы. Только раз в год призрак обретает душу и в Вальпургиеву ночь наслаждается плотскими утехами. После колдовской ночи, призраки, двигаясь по небосклону, незаметно спускаются на землю, печально и безмолвно бродят по свету, разыскивая свою ушедшую, родную душу...
Гора. Построек пасмурных остов.
Тоскливый голос ветра между балок.
Здесь жизни нет. Точнее, очень мало —
Паук недвижный, лунный свет усталый,
Да родника стремительный поток.
Вода стекает призрачным ручьём,
Петляя ловко между глыб гранитных,
И дна в том лёгком ручейке не видно,
Как будто ночь, притянута магнитом,
С водой по жилам тоненьким течёт.
Всё кажется незримым, колдовским —
Таинственные звуки, шёпот травный,
И воздух этот — мутный, сонный, странный,
Всё словно бы полно густой отравы,
И сдавливает тишиной виски…
Но раз в году взметает ветер пыль.
Он паутину смахивает жёстко,
И слишком ярко вспыхивают звёзды —
Пока призыв пронзительный и хлёсткий,
Пронзает небо, словно острый шпиль.
Беззвучный клич, который слышит та,
Кто ведьмою зовется иль колдуньей
Кто, приняв облик в полной пустоте,
Сев на метлу к правителю несется.
Где жертвенный костер пылает…
И сотни искр ночную тьму пронзают точно стрелы
Там воскрешают к жизни громкой, смелой
Ушедших духов…
Ты умывалась утренней росой,
Чтоб красоту вернуть былую говорила:
«Разгладь морщины у меня со лба.
И возле глаз исчезнет паутина.
Дай чистоту, чтоб покорять мужчин как встарь,
В былые времена я так умела.
Услышь мои слова, Владыка Люцифер!
И душу забери мою ты смело.
Исполни ты мое желанье
От Белтана до Белтана продли мое ты заклинанье».
Колдунья та, раскинув руки вширь,
Вдруг обретает с духом единенье,
И, отметая боли и сомненья,
Восходит призрак из горы, из тени,
Он превращает в буйный пир пустырь.
И женский смех взрывает этот мир.
Раскосый взгляд безумных глаз зелёных,
Раскалывает тишь, и упоённо
Раскачивает ночь верхушки клёнов,
А воздух пьётся, словно эликсир.
Там входит дева в воды родника,
Не пряча наготы в любом изгибе,
Как сладкий плод, как нежную погибель,
И тонет робкий вздох в безумном всхлипе,
Душа взлетает к самым облакам,
Чтоб не вернуться, чтоб пропасть навек,
В пьянящей и дурманящей вселенной,
Где каждый из мужчин — счастливый пленный,
Где страсть, как пламя ввысь бежит по венам,
И невозможен от неё побег.
Закружат в небе стаи тёмных птиц
С прекрасными, как юность, голосами,
И лунный свет, играя волосами,
Заманивает, тихо угасая,
Стирая жизнь с горящих страстью лиц.
Впуская в мир рассвет. И в тишине,
Скользят по небу призраки тревожно,
Потерянно, бездушно, безнадёжно,
Нащупывая воздух осторожно,
Как в старом, страшном, беспробудном сне.
И нет покоя им уже нигде —
Ни в песне ветра возле старых балок,
Ни в роднике, журчащем так устало,
А облака, как вечные порталы,
Перекрывают путь к ночной звезде.