Отец Клары был в легких светлых брюках и такой же сорочке. Его чуть-чуть прищуренные насмешливые глаза то и дело останавливались на госте, словно изучали его. В такие секунды Сорокин невольно отворачивался. Он никак не мог побороть в себе непонятное смущение, не покидавшее его с первого шага в этом доме.

–  Что же мы торчим здесь?
– неожиданно спохватился Евгений Константинович.- Пойдем в столовую. Пропустим по маленькой перед главным сражением. Ты сегодня весь вечер свободен?

–  Да,- направился вслед за хозяином Сорокин.

–  Отлично. Клара будет рада. У нас соберутся только свои люди,- подчеркнул Евгений Константинович.- Так человек пять-шесть. Не люблю больших компаний. Они нагоняют скуку. Хозяин вынужден строить из себя шута.

У стола хлопотали Клара и Надежда Михайловна.

–  Я вижу, у вас еще ничего не готово,- с наигранной досадой произнес Евгений Константинович.

–  Что ты, отец. Дело за вами,- обернулась Надежда Михайловна.

–  Правда, папа, все готово,- подтвердила Клара.

–  Ну-ну, я пошутил. У нас впереди еще уйма времени. Кстати, где Женька?

–  Куда-то вышел,- ответила Надежда Михайловна.

–  Надеюсь, скоро вернется?

–  Конечно. Не один. Наверное, пошел встречать Майю. Она без него ни за что в дом не войдет. Стеснительная. Ума не приложу, откуда у нее это? Родители, вроде, не из робкого десятка.

–  Со временем осмелеет… Клара, организуй нам с Колей что-нибудь покрепче.

–  Сию минуту.

Клара поставила на журнальный столик бутылку с коньяком, рюмки, тарелку с тонко нарезанными ломтиками лимона. Евгений Константинович наполнил рюмки.

–  Давай за счастье.

–  Спасибо.

–  Женщины, вы не присоединитесь к нам?

–  У меня и так голова кружится,- засмеялась Надежда Михайловна.

–  А я выпью,- подошла к столику Клара.

Она взяла рюмку, однако выпить не успела: в коридоре раздался звонок - Евгений Константинович попросил ее встретить гостей.

–  Наверно, сестра пришла… Давай,-потянулся он рюмкой к Николаю.- Вот так… Слышишь, как звенит? Хрусталь!

Николай выпил залпом. Евгений Константинович не торопился: делал маленькие глотки, причмокивал губами.

–  Люблю посидеть вдвоем. Жаль, не всегда это удается. То находятся какие-нибудь дела, то кто-нибудь помешает.

–  Да,- отозвался Николай.

–  Ты сегодня невеселый какой-то. Возможно, случилось что-нибудь? Говори, не стесняйся. Не у чужих находишься.

–  Что вы! Мне хорошо. Просто, еще не освоился у вас.

–  Скромность - хорошее качество. Я сам тоже, как будто, не из нахалов,- улыбнулся Евгений Константинович.- Тем более, что скромность не исключает твердости… Твердость нужна, особенно на работе. Я, например, люблю, чтобы во всем был порядок.

Вошли двое - полная невысокая женщина и худенькая, с осиной талией девушка лет девятнадцати.

–  Здравствуй, Машенька,- поднялся навстречу Евгений Константинович.- Ты совсем не стареешь… Молодчина. Познакомься, Машенька. Это Николай Аркадьевич. Друг нашей семьи. Прошу любить и жаловать.

–  Очень приятно,-протянула женщина руку.-Мария Константиновна. Рада видеть вас. Надеюсь, что будем друзьями.

–  Надеюсь,- ответил Николай.

Евгений Константинович шагнул к девушке.

–  Добрый вечер, Мила.

–  Здравствуйте, дядя. Поздравляю вас с днем рождения. Это от меня и мамы.- Мила протянула Евгению Константиновичу пакет.

–  Спасибо, девочка. Спасибо, родная,- растроганно отозвался именинник.
– Сколько же тебе лет?.. Машенька, как быстро летит время! Давно ли мы были такими?

–  Не говори, Женя,- вытерла повлажневшие глаза Мария Константиновна.- Мила, познакомься с Николаем Аркадьевичем… Это моя дочь,- сказала она Сорокину.- Студентка.

Девушка слегка склонила голову.

–  Я представляла вас совсем другим.

–  Меня?
– удивился Сорокин,- Кажется, мы впервые встречаемся.

–  Да, смутилась девушка.- Клара много говорила о вас!

–  Вот как?!

–  Мила, не заигрывай с моим спасителем,- полушутя, полусерьезно произнесла Клара.- Ты кому хочешь вскружишь голову.

–  Кларочка, что ты!
– еще больше смутилась Мила.

–  Разве я говорю неправду?

–  Кларочка!

Николай с улыбкой посмотрел на девушку. Пожалуй, Клара была права. Мила могла кому угодно «вскружить голову».