И вот этот день пришел.

— Пошли, — бросил ей Валентин, и она покорно заторопилась следом за ним.

Неизбежное должно было случиться. Она знала, что надо только ждать — и в конце концов она окажется в его комнатке, в его объятиях. И вот — дождалась.

Ей нелегко было угнаться за долговязым, широко шагавшим парнем. Он, к ее удивлению, направлялся к Вавелю — замку польских королей.

— Куда это мы? — решилась спросить она.

— Не бойся, — ответил он и только прибавил шаг.

Поднялись по каменным ступеням у памятника Костюшко, потом прошли вдоль крепостной стены, выстроенной королем Казимиром Великим. Из бойниц, грозя недругам Польши, торчали стволы пушек. Перед ними открывался тот же самый вид, что тешил когда-то взор короля — поблескивали воды Вислы, иглами вонзались в ясное небо черные шпили соборов. Люба пыталась отыскать карусель, но та была скрыта за рощей, лишь приглушенная расстоянием музыка долетала сюда.

Украдкой она рассматривала Валентина — широкоплечего, чуть скуластого, с вечной ухмылочкой на губах. Скрестив на груди руки, он стоял о чем-то задумавшись, разглядывая раскинувшуюся перед ним панораму. Люба наконец не выдержала:

— Красиво, правда?

— Я прихожу сюда время от времени, чтобы…

— Отдохнуть от своих девчонок? — перебила она его.

— Да, это так, маленькие потаскушки… — засмеялся он.

Люба невольно насторожилась, услышав это слово. Знает ли он, чем занимается Магда? Что он вообще знает?

— Сюда я их не вожу. Мечтать мешают.

— И о чем же ты здесь мечтаешь? — набравшись смелости, спросила Люба.

— О Сан-Франциско.

— А где это?

— В Калифорнии. А Калифорния — в Америке. Я хочу туда сорваться.

— Почему именно туда?

— Песенка такая есть: «Открой мне свои золотые ворота…» — это про Сан-Франциско. Не слышала? — Люба качнула головой, а он продолжал:

— Я хочу выбраться из этого дерьма, из поганой коммунистической ямы! От возни, которую устраивает «Солидарность», от всех этих стачек только хуже становится, — он облокотился о парапет. — Я хочу войти в золотые ворота, — и громко, так что гулкое эхо понеслось по крепостной стене, снова запел. — Скоплю денег, сорвусь в Вену, а оттуда — в Сан-Франциско.

— До Вены тоже еще добраться надо, — заметила Люба.

— Мне поможет мой дружок, Збигнев, он работает на станции «Краков — Товарный», грузит поезда с экспортом, который мы отправляем в Вену и дальше.

Люба видела, как этот Збиг — приземистый коренастый парень лет восемнадцати — разговаривал с Валентином возле карусели. Он всегда притаскивал с собой то водку, то шоколад, то консервированную ветчину, а Валентин помогал ему сбывать все это на черном рынке.

Они прошли еще немного и оказались в небольшой тенистой рощице. Сердце Любы забилось еще сильней. Это произойдет здесь! Сейчас! Но Валентин взял ее за руку и повел обратно к карусели. Люба была вне себя от разочарования: он ее не хочет! Валентин что-то мычал себе под нос. Заходящее солнце вызолотило купол собора. Разочарование ее исчезло. Валентин не выпускал ее руку. Она стала напевать, вторя его мелодии.

На следующий день она еле-еле досидела до конца уроков. Три часа! Люба помчалась на реку. Обошла карусель кругом. Валентина не было. Расспрашивать его помощника она не решилась. Время шло. Она ждала. Наконец она увидела его и Збига — они были так увлечены разговором, что не заметили ее.

— Это наш единственный шанс, — говорил Збиг. — Охраны нет, войска послали в Гданьск, разгонять «Солидарность»… — он вдруг осекся.

Валентин резко обернулся к Любе — она никогда прежде не видела его таким взволнованным.

— Возьмите меня с собой, — сказала она.

— О чем ты?

— Я же понимаю: вы собрались бежать.

Оба уставились на нее.

— Ну, пожалуйста…

— Риск, — сказал Збиг.

— Мы рискнем.

— Кто это «мы»?

— Моя мать и я.

— Ты что, спятила?

— Женщина средних лет вызовет меньше подозрений… — она глядела на Валентина умоляюще. — Ну, пожалуйста, я хочу быть с тобой.

Валентин, не отвечая, отвел приятеля в сторонку. О чем они говорили, Люба не слышала, но судя по тому, как яростно мотал головой Збигнев, спор был ожесточенный. Наконец Валентин вернулся к ней. Куранты отзвонили пять.

— Ладно, через два часа встречаемся в «Рондо».

— Но вы без меня не уйдете?

— Опоздаешь — уйдем, — жестко ответил Валентин. — В семь часов отходит автобус до Нова-Гуты. И возьми с собой доллары, злотые ни к чему.

Люба понеслась домой, взлетела по лестнице. Магда наводила красоту перед треснувшим зеркалом комода. Люба торопливо выложила ей план.

— Это невозможно, ничего не выйдет, — сказала мать.

— Выйдет! Они все продумали!

— Это очень опасно. Если попадусь — меньше пяти мне на этот раз не дадут. А тебя определят в детский дом.