Руки ее шевельнулись, словно она отталкивала какую-то тяжесть, которую не могла снова поднять.

— Если он попросит, буду. Но...

— Но ты надеешься, что он не попросит. Правда? Ты так ненавидишь этот город?

— Я... думаю, я его боюсь. Что-то там таится. Если его разбудить...

— Оно изменит весь мир! — негромко сказал Дискан.

— Но я не хочу перемен! — прошептала она.

— Значит, для тебя оно никогда не придет. Не бойся, оно не придет...

Она подняла взгляд.

— Ты... какой-то другой. И ты что-то знаешь, верно?

Дискан кивнул.

— Я кое-что знаю. Я видел изменившийся мир...

— И ты не испугался. — Снова утверждение, а не вопрос.

— Нет, испугался, очень испугался.

— Но теперь не боишься.

— Нет.

Брат... с неба... оно идет!

Дискан тоже видел это — звезду, но не неподвижную, а быстро перемещающуюся по небу. Корабль на орбите, готовится к посадке. Патруль?

— Корабль! — Джула тоже увидела и вскочила. — Помощь для нас?

— Надеюсь... теперь ты можешь идти?

— Да, о да!

Дискан снова поднял закатанина. Теперь, когда все шло к завершению, его снедали последние сомнения. Он собирался крепко закрыть дверь, а если ее закроешь, то снова открыть невозможно. Несмотря на все тяжелое прошлое, так трудно радикально изменить свою жизнь ради будущего.

Джула почти бежала, но Дискан шел гораздо медленней. Возможно, последний раз идет он с такими же, как сам.

Идет один!

— Дискан? — Возглас из ночи.

— Друстанс — сюда! — Зов с некоторого расстояния, и у него есть еще несколько мгновений.

Он опустил Зимгральда. Наверно, из всех только закатанин ближе всех к пониманию тех перемен, которые приносит в его жизнь фактор икс и которые не в состоянии контролировать ни один человек. Но все равно оставались последние сомнения, такое чувство, будто его тянут в противоположных направлениях и он утрачивает четкую уверенность, которую чувствовал почти всю ночь.

— Чего ты ждешь? — Джула бегом вернулась к нему. — Высочайший... ему хуже? — Она опустилась на колени перед Зимгральдом, трогала руками его тело.

— Его состояние не изменилось...

Должно быть, тон его голос привлек ее внимание, заставил повернуться. Дискан снял парку, расстегнул пояс и бросил все это рядом с неподвижным закатанином.

— Что... что ты делаешь?

— Ухожу. Ты в безопасности. Очень скоро появится Дру-станс. Садится патрульный корабль...

— Ты хочешь сказать... ты преступник и боишься, что тебя подвергнут переделке? Но это невозможно... мы расскажем им, что ты здесь сделал, и они не будут... Мы поручимся за тебя!

Дискан рассмеялся. Он почти забыл, что его могут судить как преступника — неисправимого, которого его племя... ее племя обязано наказать. Он слишком далеко зашел по незримой дороге.

— Я не боюсь Патруля, — сказал он улыбаясь. — Нет, Джула. Я возвращаюсь в Кскотал, потому что теперь это мой мир...

— Но то, что ты видел, было иллюзией! — воскликнула она. — На самом деле там пустые развалины. Ты умрешь от холода и голода.

— Может быть... — снова на поверхность поднялось сомнение, — может быть, ты и права и я ухожу в галлюцинации или сновидения. Но для меня они реальны — в гораздо большей степени, чем ваш мир, в котором я стою сейчас. Я возвращаюсь, может быть, как ты говоришь, умереть среди развалин и осыпающихся камней. Но для меня Кскотал не мертв — он живет, в нем не заканчивается танец и течет вода. Есть то, что способен создать ум, как вы создаете вещи руками. И там меня ждут, меня приветствуют, мне радуются так, как не радовался никто в вашем мире...

— Ты не можешь! Тебя убьют джеки... — Она продолжала спорить.

Дискан покачал головой. Несмотря на холод, он продолжал раздеваться, снимал рубашку, которая будто бы всегда скрывала его большие руки и широкие плечи.

— Я пойду не в их Кскотал. — Он уронил рубашку. — Доброго пути, Джула. Когда высочайший придет в себя, скажи ему, что он был прав. Мохнатые — это ключ, если умеешь им воспользоваться. И в Кскотале есть сокровище, которое превосходит все богатства мира. Скажи ему, что я смог это узнать!

— Нет! — Он повернулся, и она попыталась схватить его. Но он уже бежал меж камней, не обращая внимания на камни под ногами, не чувствуя холода полуобнаженным телом. И вокруг плясали мохнатые, возбужденно и игриво прыгали друг через друга.

Наконец Дискан оказался на лестнице и большими прыжками принялся спускаться. И вот он стоит на платформе, нетерпеливо срывая остатки одежды — последнего, что соединяет его с прошлым.

Перед ним прямой ручей со сладкой проточной водой — это дорога, по которой движутся тени. Но они больше не тени, наконец он видит, каковы они на самом деле — у них тела, как у него, они не чужаки, хотя даже если бы у них была другая форма, они казались бы ему чужими. В их взглядах узнавание, приветствие тому, кто открыл дверь, соединил братьев-в-меху с братьями-во-плоти, кто поведет их дальше, через другие, еще более неодолимые преграды.