Мальчику было три или четыре года. Он точно не знал. Вернее, когда ему было три или четыре, он знал точно. Но потом забыл, потому что потом «три» или «четыре» не имело никакого значения. Потом значение имело двадцать или тридцать. И он знал, что скоро значение будет иметь только – до сорока и после.

В общем, Мальчик был достаточно маленький, чтобы помнить детали, и довольно большой, чтобы запоминать главное и выносить из жизненных событий уроки. Мальчика воспитывали правильно: он уважал старших, в смысле взрослых, не ябедничал и старался не плакать по пустякам, как девчонка.

Ходил Мальчик в детский садик, не в простой, а в исполкомовский. Мама этим очень гордилась, потому что мама была молодая, но уже занимала положение в обществе. Она была начальница целого отдела.

А папа Мальчика носил погоны и служил в штабе. И все у них было хорошо.

Папа часто дежурил, а мама часто задерживалась на работе допоздна, потому что она очень любила свою работу и была ответственной начальницей. А воспитательницы очень не любили задерживаться из-за Мальчика в группе исполкомовского садика. Но каждый раз, когда мама прибегала за ним, уже одетым, сидящим перед своим шкафчиком в раздевалке, воспитательницы говорили маме:

– Какой у вас чудный Мальчик!

Маме это очень нравилось, и она была уверена, что ее Мальчик посещает лучший садик в городе. Мама и сейчас вспоминает: «Тебя очень любили воспитатели. Ты был очень послушный Мальчик».

«Конечно», – отвечает Мальчик, который уже давно не мальчик, но только не для мамы.

Мальчик не помнит лиц воспитательниц, которые его так любили. Они все остались в его памяти без лица. Зато он помнит другое… Сюжеты, события, ощущения.

…Вот в их группе другой мальчик капризничает и швыряет игрушки в детей. Дети разбегаются. Воспитательница строго кричит на этого мальчика. Потом прибегает нянечка. Потом они хватают этого мальчика, стаскивают зачем-то с него короткие штанишки и оставляют в одних чулочках, прикрепленных к пояску на защепки, как у подтяжек. Спереди и сзади, каждый чулочек. Тогда еще не изобрели детских колготок. Непослушного мальчика трясут, как болванчика, у него мотаются руки и голова. Дети наблюдают и смеются. Мальчика ставят в угол в трусах, маечке и чулочках. Он не хочет стоять в углу и визжит во весь голос. А потом кусает воспитательницу за руку. У него уже крепкие зубы. Воспитательница тоже визжит.

Они с нянечкой опять хватают кусачего мальчика, откуда-то достают полотенца, связывают его по рукам и ногам и кладут прямо на рояль, который стоит посреди группы. Дети смотрят и смеются. Связанному мальчику обидно, и он плачет. Никому его не жалко, потому что в исполкомовском садике дети из хороших семей, и они знают, что взрослых надо слушаться и уважать.

Вечером мама, как всегда, приходит за Мальчиком последней.

– У Вас замечательный мальчик, – говорит воспитательница и гладит Мальчика по светлым кудрям, а у него начинает звенеть голова от страха и непроизвольно приподнимаются плечи. – Ты что, зайчонок? – ласково спрашивает воспитательница. – Маму, наверное, заждался.

Мама улыбается. Ей очень приятно, что у нее такой замечательный сын, и воспитывают его такие внимательные воспитатели.

А однажды Мальчик все-таки провинился. Они бегали с ребятами по группе и играли в догонялки. И у него во рту набралась слюна, и он почему-то, сам не знает почему, подскочил к стоящему на подоконнике горшочку с какой-то комнатной ряской и плюнул в него.

А одна девочка заметила, подбежала к воспитательнице и все рассказала. Она не ябедничала, она просто была дежурная и следила за порядком.

Воспитательница подозвала к себе Мальчика и строго спросила:

– Ты зачем плюнул в цветок?

– Я не в цветок, я в горшочек.

Мальчик на свою беду был развитый. Он даже умел читать по слогам и отвечал четко и правильно. В цветок он бы никогда не плюнул, это все равно, что в человека. А в землю – в горшочек – это другое дело. Туда водичку наливают. А однажды он видел, как нянечка протирала подоконник и плюнула в горшок с цветком. Он ничего этого не рассказал воспитательнице, потому что она не спросила, и еще потому, что воспитательница вдруг закричала:

– Вырастили уродов! Все им в жизни задаром достается! Мало того, что труд чужой не уважают, еще и умничать детей учат, начальники сраные!

Конечно, Мальчик не понял, о чем речь и почему кричит воспитательница, но зато понял, что воспитательница почему-то рассердилась на его маму. Ему стало обидно за маму, и он выдернул руку, которую воспитательница схватила и трясла, пока выкрикивала свои обидные слова, обращаясь неизвестно к кому.

– Ах, он еще и брыкается! Придется тебя проучить. Дети, посмотрите на этого нехорошего Мальчика. Он плюнул в цветок, который украшает нашу любимую группу и за которым каждый день ухаживает наша любимая нянечка. Как вы считаете, дети, надо наказать этого нехорошего Мальчика?

– Надо! – радостно закричали дети, и некоторые захлопали в ладоши, как будто их звали поиграть в новую увлекательную игру.

– Все. Садись здесь, – и воспитательница поставила посреди группы детский стульчик. Мальчик послушно сел и улыбнулся. – Ты что лыбишься?

Он не знал, что такое «лыбишься», и пожал плечами. Но тут подошла нянька с полотенцами – и Мальчик испугался. Он это уже видел. Он даже не понял, как они ловко закинули ему руки за спинку стула и связали.

Нянька еще спросила: