Солдаты малва уже ненавидели службу в Махараштре. С этого дня они станут говорить о ней приглушенными и испуганными голосами. Как солдаты более позднего времени, наблюдая, как из зла вываливаются кишки, будут говорить о русском фронте.

Велисарий планировал и строил козни, и маневрировал, и действовал, руководствуясь видением Эйда о войне на Пиренейском полуострове.

У него уже была своя война на полуострове. Теперь он получил и Припять 47 , и маки 48 , и варшавское гетто, и горы, окружающие Дьен-Бьен-Фу 49 , и улицы Будапешта 50 , и все другие места в истории, где империи, полные надменности и страдающие короткой памятью, снова узнавали танец Времени.

Время, конечно, содержит все. Среди составляющих есть и фарс. Глаза Шакунталы были очень круглые. Лицо молодой женщины выражало удивление.

— Я думала, что это… не знаю. Займет больше времени.

Глядя на ее любящее, смущенное лицо с расстояния в несколько дюймов, Рао покраснел от смущения.

— Не могу поверить, — пробормотал он. — Я не делал этого с четырнадцати лет.

Он неловко подбирал слова.

— Ну, — путался он. — Ну. Да. На самом деле должно было. Гораздо дольше. — Рао вдохнул воздух. «Как объяснить?» Последовали слова, перемежающиеся паузами и остановками. Рассказ о самодисциплине. Излишняя поспешность из-за невозможности сдержаться. Мечта сбывается без достаточной эмоциональной подготовки и… и… Когда Шакунтала наконец поняла — что на самом деле не отняло слишком много времени: она была неопытна, но очень умна — императрица рассмеялась. Правда, Рао казалось, что объяснения отняли столетия.

— Вот! — закричала она.

Рао также обучал ее бороться. Через мгновение она вылезла из-под него и положила его на спину. Затем оседлала его и начала стыдить.

— Вот! — игриво она ударила его в грудь. — Правда вышла наружу! Удар.

— Победитель — ха! Герой — ха! — Удар. — Меня обманули! Обвели вокруг пальца!

Теперь сам Рао смеялся. Смех становился громче и громче, по мере того, как он слушал, как его жена наделяла его новыми кличками — смешными и позорными. Отдышка Махараштры. Нет, не Ветер Великой Страны — нет! Дуновение Великой Страны.

Смех изгнал стыд и принес страсть, чтобы заполнить пустоту. И вскоре — очень скоро — императрица прекратила жаловаться. И к концу длинной ночи признала — по-настоящему величественно, несмотря на весь пот — что ее муж все равно — герой.

Ормузский пролив.

Осень 532 года н.э.

Чудовище убежало от разрушения и поражения. Зализывая раны, оставляя кровавый след, волоча за собой раненые конечности, зверь полз назад к своему логову. Молча, несмотря на всю агонию. Его холодный разум наполняли планы мести. Мести и возвращения в конце концов к хищному образу жизни.

Другое чудовище бы кричало, от ярости и крушения планов, а также боли и страха. Но это не было свойственно чудовищу. Даже когда охотник, который его ранил, снова выпрыгнул из засады.

Хотя на мгновение где-то глубоко внутри древних глаз и могла сверкнуть ненависть.

Велисарий собрался говорить. Затем закрыл рот.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал Усанас. Аквабе ценцен хитро посмотрел на Антонину.

Она посмотрела на него в ответ, фыркнула.

— Мой муж — опытный полководец, — объявила она. — Мой муж спокоен и холоден вечером перед битвой.

Усанас рассмеялся.

— Похоже на то. Хотя на мгновение я готов был поклясться, что он собрался указывать опытным капитанам, как управлять флотилией.

Велисарий ни разу не отвел взгляда от приближающихся судов малва. Но появилась его обычная хитрая улыбка.

— Какая чушь, — твердо сказал он. — Идея абсурдна. — Велисарий повернул голову и обратился к человеку, который стоял прямо за ним. — Разве нет, Маврикий?

Маврикий нахмурился.

— Конечно, полная чушь. Ты потратишь десять минут до того, как доберешься до сути, указывая Герсему, с какой стороны дует ветер. После того, как полчаса будешь объяснять, зачем нужны паруса.

— Проклятие полководца — угрюмые подчиненные, — пробормотал Велисарий.

— После того, как потратишь два часа, описывая, что такое ветер вообще, — продолжал Маврикий. — И три часа… — он вытянул вперед толстый короткий палец, показывая на море вокруг них. — О, Герсем, посмотри! Вот это называется вода.

Усанас с Антониной расхохотались. Велисарий, несмотря на то что яростно хмурился, прилагал большие усилия, чтобы к ним не присоединиться.

Однако через мгновение веселье прошло. В конце концов они охотились на чудовище. Они больше не сидели в засаде, не скрывались, а были на виду.

За своей спиной Велисарий услышал, как вздохнул Маврикий.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал хилиарх. — Будем справедливы. Ты снова оказался прав, полководец. Но я все равно не знаю, как ты догадался.