Но вот то, что я помню яснее всего: когда царь Вирата понял, кто мы такие, он упал к нашим ногам, умоляя нас о прощении за его неучтивое поведение по отношению к нам, и повелел Судешне сделать то же самое. Он посадил нас на свой трон и преклонил колени на помосте, сложив ладони. Угрюмая Судешна встала на колени рядом с ним. Она не смотрела мне в глаза. Она не могла простить мне то, что я послужила причиной смерти ее брата. Но более расчетливый Вирата предложил принцессу Уттару Арджуне в жены. Мой муж, который много раз был женат, сразу же принял правильное решение (поскольку я толкнула его локтем в ребра): он попросил, чтобы вместо этого принцесса стала женой его сына Абхиманью.

На свадьбе мы снова сидели на троне Вираты. Я была одета в золотые одежды, и мои капризные локоны, прекрасные, как лава — и такие же опасные, струились по спине. Мужчины шептали друг другу, что моя темная кожа подобна грозовым тучам. Я принимала это как комплимент. Вокруг нас сидели друзья и родственники, которые приехали, чтобы отпраздновать окончание нашей ссылки (хотя об этом еще никто не говорил) и чтобы предложить свою поддержку в предстоящей войне. На свадьбе присутствовал Дхри, мой отец и пятеро моих сыновей. Мое сердце сжималось, когда я разглядывала их лица, пытаясь соотнести имена с чертами лиц. Но они улыбались мне застенчиво и без ненависти. Возможно, теперь, когда они выросли, они лучше понимали наши беды и простили мне решения, которые я приняла с таким трудом.

Абхиманью в своем свадебном наряде был так прекрасен и благороден. Судя по его смущенному взгляду, прелестная и бойкая Уттара уже очаровала его. Я подумала, что они хорошо подходят друг другу. Скоро мы найдем таких же хороших невест и для моих сыновей. Жрецы звенели колокольчиками и пели мантры. Судешна предложила мне охлажденный гранатовый сок в золотом кубке, поскольку я много раз то же самое делала для нее. А Кришна? В тот день, несколько ранее, встретив его после долгой разлуки, я плакала, а он вытирал мои слезы — а потом свои. Теперь он сидел рядом со мной так близко, что я чувствовала его дыхание у себя на шее. Время от времени, пока мы слушали монотонное пение жрецов, он шептал шутливые замечания, доводя меня до смеха.

Почему этот момент так много значил для меня? Не потому ли, что моя честь была восстановлена? Или потому что на глазах у всех мне оказывали уважение, которого я была лишена в течение всех этих долгих месяцев? Теперь я знала, что скоро буду отмщена за унижение, которое я потерпела от Кауравов. Признаюсь, мне всегда были по нраву такие вещи. Но здесь было нечто большее: это была последняя вспышка света во тьме, сгущавшейся вокруг нас, последний раз, когда я была абсолютно счастливой.

31

Подготовка

Мы не удивились, когда Дурьодхана отказался соблюсти условия пари и вернуть нам Индрапрастху. И, за исключением Юдхиштхиры, который надеялся на мирное разрешение конфликта, мы не были особенно разочарованы. Честно говоря, мы ждали войну с нетерпением, поскольку она давала нам шанс отплатить Дурьодхане за те страдания, которым он нас подверг. Той самой ночью Дхри отправил посыльных нашим потенциальным союзникам с просьбой о помощи. Наше положение было ужасным. У Хастинапура уже были многочисленные союзники, цари, чьи отцы помогали Шантану, потом Бхишме, потом Дхритараштра. Могли ли мы надеяться, что они так легко пренебрегут верностью многих поколений? Многие считали, что Дурьодхана не сделал ничего плохого. Юдхиштхира глупо проиграл — и потерял то, что имел. Теперь он хотел это вернуть. Какой кшатрий[22], достойный так называться, уступил бы столь неразумному требованию?

Несмотря на эти проблемы, в сердцах наших было удивительно светло, кровь в наших жилах бежала быстрее. В конце концов (была ли я единственной, кто так думал?) наши проблемы будут решены. Либо мы отомстим за себя, либо это будет уже неважно, потому что мы будем мертвы.

Мы послали гонцов во все царства, кроме Дварки. Мы решили, что Арджуна должен сам пойти к Кришне и попросить нашего дорогого друга присоединиться к нам. Хотя Кришна не выиграл в каких-то значительных битвах, мы чувствовали, что если он будет на нашей стороне, мы не сможем проиграть. Нам также не повредило бы, если бы к нам присоединились его прославленные партизанские отряды, Нараяны Сена.

Но Хастинапур нанял много шпионов, и так вышло, что даже до того, как Арджуна отправился в путь, Дурьодхана оседлал своего самого быстрого скакуна и погнал его в Дварку. Он знал, что если он прибудет туда первым, законы гостеприимства потребуют, чтобы Кришна удовлетворил его просьбу раньше, чем он рассмотрит просьбу Арджуны.

* * *

Вот что Дурьодхана сказал Сакуни, когда он вернулся (да, у нас тоже есть шпионы в Хастинапуре):

— Ну, дядя, это была отличная идея ехать на лошадях ночью, загоняя их и меняя их каждый раз, когда они ослабевали. Я прибыл в Дварку в полдень задолго до того, как туда приехал Арджуна. Кришна дремал, но меня провели в его комнату. Там было всего одно кресло рядом с диваном, на котором спал Кришна. Я уютно устроился в этом кресле. Вскоре вошел Арджуна. Ты должен был видеть его лицо, когда он меня увидел! Мест больше не было. Он должен был уловить намек и уйти. Но он втиснулся в небольшое пространство у дивана, и, как только Кришна пошевелился, он поклонился, этот льстец, и прочитал мантру Пранама. Кришна — который, как ты знаешь, всегда абсолютно несправедливо отдавал предпочтение Пандавам и только им — спросил Арджуну, что он хочет. А я ничего не получил! Я довольно громко прочистил горло и, когда Кришна обернулся, я указал ему на то, что я приложил некоторые усилия, чтобы добраться туда раньше Арджуны, поэтому я должен получить то, что я хочу.