Шрифт:
Березка, русская родная березка… О тебе писали Аксаков и Тургенев, Толстой и Лермонтов. О тебе написал и Чайковский.
«Во поле березонька стояла…»
Стоит она и сегодня. Белым саваном смерти должны казаться бегущим фашистам ее покрытые молодой корой ветви. А вслед отступающим – ордам, сквозь ураган артиллерийской стрельбы несутся русские народные песни. Это в освобожденных городах и селах звучат они, передаваемые из Москвы по радио, из Концертного зала имени Чайковского, народные песни, положенные на музыку самым замечательным из русских композиторов…
(При последних словах все громче звучит музыка и за тюлем-стеной кабинета Чайковского высвечивается русский пейзаж: осень, березки, стоит девушка, обняв березку. Соло рояля переходит в оркестровое звучание этой части Четвертой симфонии – «темы судьбы»)
И неумолимое звучание этой части симфонии – его «темы судьбы» – гудит сегодня, как грозное напоминание о возмездии всем иноземным пришельцам, смеющим думать, что они безнаказанно могут оскорбить душу народа, его родину, его песню…
1942
Золотая рыбка
Я считал, дорогие товарищи, что даже и пятидесятилетний человеческий возраст – возраст вовсе не старый, я даже готов утверждать, что в пятьдесят лет человек, в сущности, совсем юноша, почти мальчик. Я говорю не о внешности, конечно. Тут природа с моими доводами не согласна и наносит свои сокрушительные удары, не считаясь с какими бы то ни было арифметическими соображениями. Внешне «мальчики» в пятьдесят лет чаще всего напоминают город после сокрушительной бомбардировки и только-только восстанавливаемый жителями… Но это, повторяю, внешне. А сама по себе цифра «50», будучи разложенной на основные слагаемые, – цифра просто-напросто пустяковая. Скажем, первые четырнадцать лет, почти у каждого человека, считать просто нечего. Годы эти совершенно несознательные и в жизненной бухгалтерии не участвуют. Их сразу надо отбрасывать. И это, знаете ли, – из пятидесяти-то долой четырнадцать – остается тридцать шесть. Цифру эту в свою очередь необходимо сразу разделить пополам, так как известно, что человек половину жизни проводит в кровати: спит, отдыхает – вообще не существует. Остается, следовательно, только вторая половина – восемнадцать лет, которые тоже должны быть подвергнуты сложному математическому дроблению.
Тут, знаете ли, годок-другой надо выбросить на совершенно бесполезное чтение произведений некоторых наших писателей; год – в общей сложности – человек стоит в очереди; год, а то и больше выбрасывается из жизни на ухаживание за прекрасным полом (у меня-то лично на это, положим, ушло всего минут сорок, не больше, но тут играла роль моя внешность, а я говорю вообще). Ну, год (если сложить вместе) едет на трамвае, год обедает, год ужинает, какие-то часы тратит на разговоры примерно такого порядка:
– А, Петр Иванович, ну как?
– Ничего, вы как?
– Да тоже ничего, в общем. Жена как?
– Да ведь как вам сказать? Если помните, умерла четыре года назад.
– Что вы говорите? А детки как?
– Благодарю вас – не было ведь пока еще…
– А-а… Ну слава богу, как говорится. До скорого, Петр Иванович, захаживайте!
– С удовольствием. Вы где живете-то?
– Да ведь во Владивостоке обычно-то. Я проездом.
– А-а… Ну, как-нибудь заверну на неделе. Пока!
И так далее. Беседа не особенно деловая, а посчитайте, сложите, глядишь – годок и на это ухлопано. Ну, а год туда, год сюда, смотришь – из восемнадцати-то половина ушла на время, которое смертью назвать грешно, а жизнью совестно.
Таким образом, из пятидесяти-то лет остается зачастую человеку на все философское обдумывание своего якобы бесконечного жизненного пути всего лет восемь-девять – возраст, в котором, как известно, даже и лошади считаются молодыми.
А уж у человека-то – это не только молодость, это юность, почти детство, дорогие товарищи!
И недаром Пушкин, будучи взрослым и уже знаменитым поэтом, любил слушать сказки няни Арины Родионовны и после перекладывал их в искрометные строчки. Помните, например, его сказку о золотой рыбке? Жил-был старик со старухой, поймал старик золотую рыбку, она заговорила человеческим голосом, рыбак отпустил ее на волю, за это рыбка исполняла разные его желания. Бессмертная сказка!
Рассказывают даже, что недавно в Москве один рыбак тоже поймал золотую рыбку и тоже она заговорила человеческим голосом, дескать: «Рыбак, рыбак, отпусти меня на волю, за это я исполню любые три твои желания». Рыбак, конечно, согласился, ну, тут, собственно, и началась сказка.
«Первое твое желание?» – спросила золотая рыбка. Ну, сами понимаете, рыбак – штатский человек, да еще не ахти какой человек – что он мог пожелать? Он сказал: «Рыбка, рыбка, я бы хотел быть богатым…» «Хорошо, – сказала золотая рыбка, – иди домой, ложись спать. Утром проснешься, увидишь – твое желание исполнено». И действительно! Проснулся утром рыбак, смотрит – была у него одна комната в восемь метров, тут соседка из эвакуации не вернулась, он ее площадь прихватил временно, сам вдруг к литерной столовой прикрепился, карточки его все через стол заказов консервами отоварились, – словом, полное богатство в доме…
«Второе твое желание?» – спросила золотая рыбка. Ну опять, сами понимаете, рыбак – штатский человек, да еще не ахти какой человек – что он мог пожелать? Он сказал: «Рыбка, рыбка, я бы хотел быть счастливым…» «Хорошо, – сказала золотая рыбка, – иди домой, ложись спать, утром проснешься, увидишь – твое желание исполнено». И действительно! Проснулся утром рыбак, смотрит – была у него жена старая, пошла в косметический кабинет, вернулась красавицей писаной, был один ребенок – стало четверо. Старшая дочка за генерала замуж вышла – ну, полное счастье в доме…